Ольга, как появилась идея создать спектакль «Несинхронно»? Что вас вдохновило?
Идея лежит на поверхности. Делать что-то несинхронно означает делать отдельно от ансамбля, особенно, по-своему, так, как можешь только ты. Иногда сама задача добиться синхронного исполнения мало интересна и непродуктивна, даже в танце, где, казалось бы, синхронность является обязательным элементом в работе.
Почему вы решили обратиться именно к личным историям танцовщиц вашего театра?
Мы работаем вместе много лет, и я знаю их не только как формальных работников театра, а гораздо ближе, в том числе их личные истории и проблемы. В спектакле занято восемь танцовщиц, они очень разные. Моей задачей было рассказать о каждой из них, раскрыть каждую. А их личные истории, так сказать, автобиографический прием очень характерен для современного театра.
Почему в этом спектакле вы решили совместить танец и вербальные монологи?
Это способ приоткрыть кухню создания спектакля, и это очень интересно для зрителя. Есть эпизод, где танцовщица комментирует, как она сочиняет свое соло по заданию хореографа. Она бросает и начинает снова, и так много раз, пока не приходит к чему-то очень личному в действиях и в словесном рассказе.
Можно сказать, что несколькими частными историями танцовщиц вы передаете жизнь любой женщины?
В общем-то да, не случайно они танцуют на красном линолеуме, засыпанном белым снегом, где каждое движение ног по полу оставляет как бы кровавые следы. Вся жизнь любой женщины, особенно, если она танцовщица, связана с кровью. Не только через рождение детей, кстати, шесть из восьми танцовщиц мамы, но еще и через многочисленные травмы, связанные с профессией. Обо всем этом они рассказывают сами.
Ключевая фраза, описывающая спектакль, «танец — это поиск себя». Как вы думаете, для кого этот поиск наиболее интересный: для вас, танцовщик или же для зрителя?
Думаю, для всех перечисленных. Целиком эта фраза звучит так: «Танец — это поиск себя с целью выхода за пределы себя». Выход из зоны комфорта, поиск себя в движении или в вербальном монологе, способность пойти на риск — вот, что нужно артисту. Того же самого ждет и хочет зритель.
В одном из интервью вы говорили, что танцовщики, как и драматические артисты, находятся в поисках художественной правды. Как это происходит?
Когда вы находитесь в зрительном зале и смотрите спектакль, причем не важно, какого жанра, самым ценным ощущением является чувство доверия к тому, что происходит. От этого рождается чувство сопричастности, вовлеченности в процесс. Меньше всего зрителю хочется видеть искусственность и фальшь. Актеры, в свою очередь, как и танцовщики, ищут, как рассказать о себе честно, без фейков. Каким образом? Интуитивно, конечно, методом «тыка». Здесь ценен сам процесс, так как результат не всегда может быть достигнут. В современном танце хореограф всегда работает в соавторстве с исполнителями. В моем случае это особенно важно, потому что пластическая характеристика каждой танцовщицы особенная, индивидуальна и во многом найдена ими самими.
Что сейчас вы хотели бы передавать через танец, о чем говорить со зрителем?
Обо всем, о чем угодно, часто о самом личном и простом. В маленьких частных историях открывается человек, обнажается и через это становится свободным.