Как
появилась идея пьесы «Мойры Петроградского района» и почему она была написана
специально для кукольного театра? Как долго над ней работали?
Лет
десять я думал об этом, пока ходил на работу мимо странного дома на Каменном
острове, куда я в итоге поселил мойр. Различных проектов было довольно много,
но желание снова что-то сделать для театра кукол меня не оставляло. Я случайно
узнал о Лаборатории в Московском областном государственном театре кукол, подал
заявку, её одобрили. Встречи в театре были невероятно теплыми и приятными.
После этого уже невозможно было придумывать отговорки, и я отодвинул все
текущие дела и написал пьесу. Мойры, нити – казалось бы, это прямо просится для
реализации с помощью марионеток, но очень здорово, что в итоге был выбран
другой способ.
Название
пьесы говорит о том, что ее главные герои – мойры: Клота, Лахелис, Атропа. Так
ли это?
Отчасти.
В пьесе есть два пласта: мойры – это отчасти обрамляющая история (хотя и там
есть сюжет), и обычные жители Петроградской, которые просто живут, случайно
встречаются и о чем-то мечтают. Мне было интересно поработать с
фрагментарностью. Например, в кино есть примеры, когда история собирается из
нескольких линий, а в театральной драматургии я сходу не могу вспомнить.
Хотелось, проверить, возможна ли такая структура в пьесе.
Один
из героев пьесы – мальчик Вова, ему 10 лет. Он говорит: «Меня
интересует, как сделать так, чтобы люди перестали быть несчастными». Как вы
думаете, много ли детей этого возраста в современном мире так глубоко мыслят?
Мне
кажется, да. Например, в рамках Лаборатории Вячеслава Дурненкова мы как раз
обсуждали, какие вопросы в каком возрасте детей волнуют. Мой пятилетний сын
знает про минералы и моллюсков намного больше, чем я. В нем сочетается
невероятная детскость с очень философским подходом. Дети – загадочные существа.
И очень любопытно попытаться их понять. А еще они стремительно меняются: в 5
лет это один человек, а в 6,5 он вообще другой.
Современный
театр кукол все больше становится театром для взрослых, хотя стереотип
«кукольный театр для детей» до сих пор имеет место быть. Когда писали пьесу, вы
ориентировались, что материал будет больше для детей или для взрослых?
С
возрастными маркировками у меня не очень. Я просто хотел рассказать историю. Но
дети очень интересно реагируют: у них настроена собственная система фильтров, и
они выбирают то, что им интересно. Поэтому они считывают свою проблематику,
какие-то вопросы формулируют самостоятельно и начинают думать об этом. Это
удивительно.
Дети
и взрослые по-разному реагируют?
Нет, не то чтобы. Если говорить про спектакль, то режиссёром заложено определенное восприятие, какие-то эмоциональные качели. Грубо говоря, если момент грустный, то это чувствуют люди всех возрастов, если смешной – то смеются.
А
понятия «хороший спектакль» и «плохой спектакль» взрослые и дети одинаково
определяют?
Можно
условно разделить человечество на детей и взрослых, но ведь каждый – это
индивидуальность: кому-то Мейерхольд нравится, а кому-то Брехт. У детей тоже
есть свои вкусы и предпочтения. Поэтому я не возьму на себя смелость говорить о
том, что есть такое особенное восприятие, свойственное всем детям.
Принимали
ли участие в процессе постановки спектакля с режиссером – Александрой
Ловянниковой? Видели промежуточные варианты и готовый спектакль?
Александра
показывала мне эскизы, но я никаким образом на это не влиял. Готовый спектакль
видел, он чуть-чуть поменялся, если сравнивать с пьесой. Мне кажется, его
создатели добрее к героям, чем я. Но спектакль мне очень нравится.
Вы
автор пьес, либретто, балета, сценариев спектаклей, которые ставят в
драматических, музыкальных, кукольных театрах, автор сценариев художественных и
анимационных фильмов. Есть ли направление, которое вам ближе?
Мне
нравится ситуация дебюта, когда происходит обнуление, и ты не очень понимаешь,
чем всё закончится, что из этого выйдет. Это не очень правильно в плане
карьеры: выгоднее, конечно, написать детектив, потом еще один детектив, а потом
стать лучшим автором детективов, чтобы все знали, кто делает лучшие детективы в
мире. Возможно, в моем подходе есть определенная трусость, ведь всегда можно
сказать: «Я раньше этого не делал, ну, не получилось». А может, и нет. Но когда
твердо знаешь, что справишься, есть опасность, что будет работать «на ремесле».
А вот когда вообще ничего не понимаешь и пытаешься сформулировать заново законы
жанра, наступаешь на грабли, которые все уже давно обходят – есть шанс, что
получится что-то интересное.