Когда Ольга и Алексей предложили поработать над спектаклем «40», они показали вам уже готовую хореографию или просто рассказали про идеи, что это будет?
Я писала музыку под готовую хореографию. Сначала работала одна с видеозаписью прогона, потом мы встречались на репетициях и пробовали, как это получается живьём, вносили изменения.
У вас не было творческих поисков, каким же жанром, какими звуками передать вот это состояние «между живым и мёртвым»?
Мне сразу стало понятно, что «традиционная» тональная и ритмичная музыка там не нужна. Танец, который придумали Лёша и Оля, очень независимый. И я решила, что звук должен быть соответствующим. В своем саундтреке я стремилась к максимальной абстрактности. Я хотела, чтобы звук выполнял функцию декораций, создавал пространство и не шёл на поводу у танца.
Вообще такая тема спектакля оказалась близкой по духу?
Я давно следила за тем, что делают ребята и очень давно хотела с ними поработать. Мне нравится их подход, они всегда очень точны в своих высказываниях, у них каждое движение логически оправдано и выверено. Мне нравится, что в их работах есть баланс между техникой и философией. У них нет «развлекательной» хореографии — трюков и поддержек для красоты, каждый элемент необходим для конкретной задачи. И меня как художника интересует всё что, связано с метафизикой, все, что выходит за пределы.
Быстро ли родилась музыка к спектаклю «40»? Ведь над своим последним альбомом вы работали несколько лет…
Музыку я написала очень быстро. Сам процесс растянулся на месяц или два. Понятно, что не всё это время я занималась саундтреком. Это были выходные, вечера. Но она писалась очень легко. И рабочий процесс был максимально комфортным. Я получила и продолжаю получать от этой коллаборации огромное удовольствие. Мой альбом — это совсем другое, скорее о поисках себя. И логично, что такой процесс не может происходить быстро.
Если отделить музыку от танца, какие образы, по-вашему, возникнут перед слушателями?
Как композитор я ставила перед собой совсем другую задачу. Мне хотелось через звук воздействовать на тело перформеров и психоэмоциональное состояние зрителя. В моей музыке многое построено на зацикленных звуковых фрагментах (также это называется loops – лупы или звуковые петли – прим.ред.), и в некоторых частях спектакля всё как будто бы застывает, повторения длятся намеренно очень долго и при определённых условиях человек может испытывать слуховые галлюцинации. Друзья, которые были на спектакле, рассказывали потом, что им мерещилась человеческая речь, но на самом деле никаких слов в звуке спрятано не было. В своем саундтреке я стремилась к ритуальности и обрядовости.
Как меняются ваши интересы как музыканта, следуете ли вы какому-то жанру в разные периоды своей жизни? Или просто музыка рождается откуда-то изнутри, из переживаний, событий?
Мне кажется, что деление на жанры удобно для каталогизации музыкальных архивов. Я стремлюсь в своём творчестве к эклектичности. И обращаюсь к тем или иным жанрам и их приметам в зависимости от задачи, которая передо мной стоит.
Как думаете, почему ваш творческий союз с Алексеем и Ольгой так хорошо сложился?
Думаю, что это результат стечения обстоятельств. Большая редкость встретить единомышленников. Мне кажется, что здесь еще играет роль тот факт, что мы каждый своими средствами пытаемся создать некое новое психоделическое искусство, я бы даже сказала «новое шаманство».