Начну с каких-нибудь общих вещей. Как вы попали в спектакль?
Mы давно знакомы с Владимиром Николаевичем. И как только у него появился театр и появилась возможность, он пригласил меня в спектакль «Москва, открытый город, переход». Я почитал материал, походил на репетиции и постепенно ушёл в сторонку, потому что мне показалось, что там для меня ничего нет. И уже далее, немного позже, возник «Старый дом» Алексея Казанцева, где на одной площадке встретились: артисты ЦДР, студенты Владимира Панкова, актёры и музыканты студии Soundrama, Елена Яковлева, Елена Шанина, вечный талисман режиссёра Андрей Заводюк.
Роль изначально именно эта планировалась?
На первых репетициях обычно бывает так, что артисты читают разные роли, пробуют, меняются персонажами. Когда я читал, мне показалось, что это самая яркая роль. Обычно моя интуиция меня не подводит, я подозревал, что это будет моё, так и случилось на читке.
А как вы относитесь к тому, что в спектаклях Владимира Панкова у вас обычно если не отрицательные, то, как минимум, неоднозначные персонажи? Вам близко это?
Не знаю. Наверное, это моя специфика, особенность.
Просто в случае Рязаева, его можно и оправдывать. Там есть какие-то вещи в тексте пьесы, но вы достаточно беспощадны к нему.
Я не считаю себя артистом-адвокатом, или артистом-прокурором. Делаю так, как мне кажется, как написано.
А что для вас было главное в этом персонаже? Что вы хотели им передать?
Ну, про сверхзадачи думает режиссёр. А я занимаюсь, собственно, игровой стихией. А здесь есть что поиграть. Шпион, стукач, при этом трус. В общем, яркий характер.
Какие-нибудь трудности были в работе над этим спектаклем?
Эта пьеса достаточно простая и понятная, в ней нет никаких тяжёлых вещей. Есть истории любви, как правило, несчастной. Собралась замечательная компания артистов и музыкантов. Трудно было расставаться после премьеры.
А вот то, что зал там такой специфический? С одной стороны, зрители рядом, с другой стороны, он вытянутый.
Очень сложно в этом плане, наверное, воспринимать спектакль. Как обычно, это густонаселённая история, на каждом квадратном метре происходит куча какого-то действия, перемещений, перестановок. Плюс специфическая акустика. Если зритель находится в левой части, а артист в правой части, то, естественно, артисту в правой части нужно очень стараться, чтобы его услышали зрители в левой части. А зрители в правой части, естественно, не понимают, почему артист так старается. (Смеётся). Наверное, в этом есть сложность. Но спектакль живет, зритель его любит. Наверное, это самый популярный, если можно так сказать, спектакль в ЦДР.
Вообще же получается, что Казанцев для вас автор достаточно знаковый. Дипломный спектакль по нему был и так далее.
Да. Поэтому работалось с особым удовольствием, легко. Всего лишь за месяц с небольшим, а это достаточно мало по времени, мы сделали огромную работу и большой спектакль.
Уже прошло достаточно много времени с момента премьеры. Как-нибудь изменился спектакль?
Два года уже практически. Спектакль, да, разросся, разжился. У многих появились любимые места, поэтому, возможно, иногда некоторые сцены увеличивается по времени.
Я знаю, что некоторые режиссёры, бывает, первые два года ещё только правки вносят. Такого нет?
У Панкова всё не так. Он ставит спектакль, и дальше спектакль живёт своей жизнью. Если это удачно, то удачно, если нет – спектакль может слегка терять форму. Но лишь слегка. Потому что на момент выпуска в спектакль вкладывается колоссальная, концентрированная энергия. К тому же есть жесткая музыкальная форма.
А вообще сам вы человек музыкальный? Потому что всё-таки саундрама, здесь музыка, звук…
Наверное, да. Если я уже работаю в третьем спектакле. Театр Ильхом, откуда я, тоже достаточно музыкальный театр, где используются живые инструменты и песни. Плюс я имею музыкальное образование.
Про это информацию я, по-моему, не находила. А какое у вас музыкальное образование?
Обычная музыкальная школа. По классу баяна.
Вообще вам самому в каком жанре комфортнее всего на сцене существовать? Что интереснее всего?
Не могу сказать, что есть какие-то фавориты в плане жанра. Интересная роль – жанр уже не важен.
А какие из ваших ролей у вас сейчас любимые?
Естественно, наверное, «Старый дом», «Утиная охота», «Морфий». Сейчас вышла премьера в театре EtceteraАдольфа Яковлевича Шапиро по Пиранделло «Это так, если вам так кажется». Тоже очень любопытная роль, другой режиссёр совершенно. Другой подход. Такой классический, психологический театр, где всё спрятано внутри. И это тоже интересно.
Я, к сожалению, пока этот спектакль не успела посмотреть. Но из того, что я видела до этого у Шапиро, у него театр тоже визуальный. Картинка важна.
Да, в этом плане он тоже уделяет большое внимание декорациям, оформлению. Но в плане способа существования это совершенно другой режиссёр, который требует других вещей.
Сейчас вы как актёр работаете, но вы же хотели и режиссурой заниматься, планировали учиться и ставили уже до этого. Плюс вы педагог на курсе Панкова. Может, с этой стороны как-то в режиссуру возвращаетесь?
Пока с этим ничего не складывается. Потому что мой переезд в Москву ознаменован тем, что от режиссуры я сейчас отказался.
Педагоги же часто ставят со студентами.
Все-таки, на мой взгляд, режиссура и педагогика, разные вещи. Моя задача как педагога – побудить студента к творчеству, направить его в верном направлении, указать на пропуски и ошибки, а не самовыражаться как режиссеру.
Я ещё нашла информацию, что вы мечтаете о роли Подсекальникова в «Самоубийце». Нет каких-нибудь перспектив? Сама эту пьесу очень люблю, было бы интересно.
Это, наверное, единственная роль, которую хотелось бы сыграть. Но, увы, нет.