События «Ревизора» театра «Суббота» сильно привязаны к современности, почему вы решили изменить правила игры?
Почувствовал, что зал сегодня может ощутить то же, что и публика на премьере Гоголя. Первые зрители, включая царя и двор, были шокированы. Нам хотелось добиться чего-то похожего, чтобы простые люди посмеялись, а чиновники, если вдруг придут, поднапряглись. В этой пьесе звучит сегодняшний день, поэтому мы почти ничего не меняли в тексте. В спектакле есть небольшие вкрапления актерской импровизации, которые я разрешаю, но в остальном все по Гоголю.
Каждый режиссёр находит у Гоголя свой конфликт, что движет героями у вас?
Ими движет страх. Оказывается, что даже те люди, которые живут как хотят, делают что хотят, тоже боятся. Им приходится подстраиваться, делать вид, что все отлично. На дома натянуты баннеры, дороги подметены, все как бы хорошо. Но они все время боятся, что более сильный съест их, поэтому и Хлестакова принимают за чиновника.
Действие все еще происходит в уездном городе или речь уже о Петербурге?
Это не Петербург, это город, где еще живут как в девяностые. По России много таких городов осталось. Со стороны все выглядят как в двухтысячные, но разговаривают местные по понятиям.
Обычный зритель «Ревизора» школьник…
Да, нас так приучили.
На вашем спектакле школьников почти нет, кто ваши зрители?
Те люди, которые отличают правду от лжи, интересуются современной жизнью, политикой и понимают разницу между тем, что есть, и тем, что нам показывают по телевизору. Зритель приходит разный. Приходят и школьники, хотя я против школьников на этом спектакле. Но как-то учительница посмотрела, а потом привела свой класс, и, судя по реакции, старшеклассникам понравилось. Они были удивлены.
От какого персонажа вы шли, от Городничего или Хлестакова?
От Хлестакова. Я подглядел его, когда учился в Москве. Время от времени мы ходили в клубы, бары, и там я увидел таких людей – беспечных. Они могут взять и угостить весь бар, потом оказаться без денег, написать папе и папа пришлёт. Мажоры, которым легко все дается, потому что есть папа и деньги. Эта лёгкость и энергия Хлестакова подпитывает спектакль. А потом подключился Городничий, в котором зрители постоянно кого-то узнают, видимо, Максим Крупский сделал своего Городничего действительно похожим на какого-то чиновника. Но основной двигатель, конечно, Хлестаков с его полетом, с его фантазией, с его безответственностью и с его бесстрашием.
Как актеру, какое место вам было бы интересно занять в спектакле? Какую роль?
Сейчас мне больше нравится наблюдать со стороны за тем, как это делают актеры. Конечно, если выбирать, то Хлестакова. В нем есть подкупающая свобода – делай что хочешь. Владислав Демьяненко (исполнитель роли Хлестакова — прим.ред.) передает это очень убедительно. Мы долго искали его безумие, темперамент, его бег по жизни. Я мог бы попробовать, но Влад сделает лучше.
Как режиссер вы по разному подходите к материалу, у вас есть сайт-специфичный спектакль «Леха», пластический спектакль «Вишневый сад. Тишина», возвращаясь к нашему первому вопросу, что вас подталкивает постоянно менять правила?
Я думал над этим. Я могу постоянно делать обычные спектакли, просто с другими смыслами, но тогда мне становится неинтересно. Театр превращается в рутину. Мне кажется надо «выламывать» себя, пробовать что-то другое. Когда себя «выламываешь», получается сделать то, что еще недавно считал невозможным. Мне интересно менять правила. Интересно, чтобы читая Гоголя, мы смеялись над настоящим, потому что «Ревизор» — не пыльная книга из прошлого — это современный текст.