О костюмах в опере «Богатыри»
Костюмы героев стилизованы и по-хулигански смелые. Как было найдено такое решение?
Решение, в первую очередь, вытекало из режиссёрского замысла спектакля, из обсуждения с Сергеем Бобровым [режиссёр — прим. ред.]. В разговоре друг с другом мы пришли к тому, что действие будет разворачиваться в лагере. Эта идея выросла из творчества Сергея Довлатова, из осмысления повести «Зона. Записки надзирателя». Работали мы в разгар пандемии, когда никто не понимал, что будет дальше, получится ли вообще выпустить премьеру, реализовать всё задуманное. Мы решили поставить себя на место людей, которые прибывают ещё в более тяжёлых условиях (например, в заключении), понять, как они выкручиваются. Мы спросили себя: что у этих людей есть? У них есть, допустим, ватники, униформа, которую мы и попытались воплотить примитивно-хулиганскими способами, посредством вырезанных из валенок кокошников, задутых золотым спреем обычных английских булавок. Такое решение найдено, с одной стороны, из-за сложившихся экономических и технических условий. Это было приспособление к обстоятельствам. А с другой стороны, мне кажется, что очень часто, когда люди пытаются приспособиться к обстоятельствам, получается что-то очень достойное. В этом есть какая-то правда.
Костюмы, декорированные алюминиевыми ложками и булавками, должны подчеркивать сатирический характер постановки?
Наверное, нет. В лагере есть только ложки и булавки. В этом нет сатиры. Наши герои, на мой взгляд, ко всему этому относятся вполне серьёзно, по-настоящему. А сатира — уже наше с вами восприятие.
Были идеи, от которых пришлось отказаться?
Нет. Всё, что придумали, всё воплотили.
Каких героев было сложнее увидеть в необычном амплуа, встроить в общий рисунок?
Все герои разные и делятся на тех, кто сидит на зоне и тех, кто охраняет. Не могу сказать, что какой-то отдельный персонаж вызывал особенные сложности. У каждого из них они были, потому что нужно было найти характер, встать на место этого человека, представить его жизнь.
Почему спектакль должен быть поставлен именно сейчас?
Затрудняюсь ответить.
О профессии
Как строится рабочий диалог между художником-постановщиком спектакля и художником по костюмам?
Диалог большей частью строится непосредственно с режиссёром. Я пришла из кино и там всё зависит от режиссёрского решения, всё ему подчиняется.
Часто вам приходилось отстаивать свои эскизы?
Нет, все спорные вопросы решаются до разработки эскизов.
Вам интереснее работать в исторических проектах или в постановках в современном стиле?
Трудно ответить. Мне интересно всё. Помню, когда мы делали балет «Эсмеральда» [Ц. Пуни, хореография М. Петипа в редакции Ю. Бурлаки и В. Медведева, сезон 2009/10 — прим. ред.], где разворачивается очень драматичная история, даже трагическая, нужно было сделать так, чтобы зрители не воспринимали происходящее как что-то, чего не может быть. Необходимо было донести, что такая трагическая любовь имеет место и сегодня. Для меня, как для художника, не имеет большего значения, историческая или сатирическая работа. Мы должны воспринимать всё на сцене за правду. Думаю, это самое главное.