С чего начался спектакль
Поздравляю вас с номинацией!
Юлиана Анфимова (ЮА): Спасибо! Правда есть ощущение, что ничего не изменилось… (смеётся). То есть, это, конечно, очень приятно, но как будто бы приятно больше от внимания друзей и их поздравлений.
Расскажите немного о том, как произошло ваше знакомство с Олей [Васильевой, хореографом спектакля – прим. ред.], как она пригласила вас? Вы раздумывали о предложении или приняли сразу?
Максим Клочнев (МК): На самом деле Оля ещё до всей истории с фотосессией [фотосессия от фотографа Виктории Назаровой, которую увидела Ольга Васильева и которая вдохновила ее на создание спектакля «Адам и Ева» – прим. ред.] говорила, что хотела бы с нами поработать. Мы были рады этой возможности и соглашались, конечно, но стадия переговоров затянулась на полгода (смеётся). Как-то всё не удавалось.
ЮА: Да, и уже после того, как мы выложили кадры фотосессии, Оля написала нам, что идея есть, давайте срочно начинать работать. Мы согласовали время, дату, и начали.
Тяжело совмещать график вашей регулярной работы в танцевальных компаниях и независимую деятельность?
ЮА: Не очень сложно, на самом деле. Вечера-то свободны, главное — найти общий день. Это не регулярная занятость, как в компании, где ты каждый день работаешь. Это может быть две, три встречи в неделю, график варьируется в зависимости от того, надо нам где-то показаться в ближайшее время или нет.
Знаю, что работа в целом шла довольно долго, да?
МК: Постановочный процесс шёл где-то полгода. Два раза в неделю собирались.
ЮА: Саму постановку, кажется, мы сделали довольно быстро. Если ужать всё время, то по факту за месяц-два управились. Потом были чистки, уточнения…
МК: После каждого выступления мы что-то доделывали, докручивали. У нас же сначала не было определённой даты показа, поэтому была возможность работать “на будущее”, расслабленно.
Работать в таком режиме непривычно или приятно? Как вам было внутри этого процесса, по сравнению с опытом других спектаклей?
МК: Это в принципе наш первый спектакль, который мы уже десять раз оттанцевали. Обычно отрабатываешь спектакль два-три раза, а тут уже даже юбилейный показ прошел. Интересные ощущения, тем более, что спектакль получается всегда разный.
ЮА: Да, и мне кажется, что такой длительный процесс – это круто и приятно для нас самих в том числе. Естественно, мы с каждым днём меняемся. И когда мы начинали делать этот спектакль, мы были вообще другими людьми. Интересно наблюдать, пересматривать видео с первых репетиций, как меняется наши физика, осознанность…
О работе в паре
Вы переносите что-то из вашей жизни, вашего живого взаимодействия на сцену?
ЮА: Мы очень много говорим о том, что не всегда должны полноценно быть Максимом и Юлианой. Мы должны помнить, что мы Адам и Ева, у которых было несколько другое взаимодействие в некоторых моментах. Где-то мы можем быть сами собой, а где-то должны переосмыслять и действовать с позиции наших героев. Например, первое прикосновение. У нас это первое прикосновение было уже очень, очень давно. Но на сцене оно каждый раз должно быть первым. И это — тоже определённая, очень интересная работа.
Расскажите немного, как шла сама работа над постановкой. Это был процесс лабораторного поиска? Может, есть какие-то памятные истории?
МК: Да, постановочный процесс был больше в лабораторном поиске, да и сейчас он продолжается на самом деле. Спектакль не законсервирован, он живой. Очень много вещей приходят из жизни, в зале, вне зала. Они наполняют спектакль.
ЮА: Мы приходили на репетицию, Оля что-то говорит, а мы не можем на месте стоять, начинаем как-то ёрзать, что-то делать, трогать друг друга. Оля сразу реагировала: вот это берём, и вот это тоже берём, а вот это повторите… Ага, тоже берём! Вот такие были репетиции.
Об импровизации
Вы же работаете не только по застроенному пути, есть моменты импровизации, по каким-то ключам, верно? Насколько сильно вообще всё может измениться в моменте?
ЮА: Ой, очень сильно.
МК: Иногда бывает, что заранее заготовленные ключи уходят. Иногда, наоборот, они на ходу появляются. Иногда они базовые, но каждый раз на них накладывается что-то личное. Всегда важно чувствовать, как ты хочешь себя в конкретный момент ощущать, и отталкиваться от этого.
ЮА: Надо не бояться экспериментировать в моменте. Когда в импровизации начинают раз за разом вылезать одинаковые вещи, это неискренность, ты едешь по накатанному, не прислушиваясь к себе настоящему здесь и сейчас. Когда ты боишься пойти дальше, ты перестаешь расти.
МК: Избавляться от своих паттернов всегда очень интересно, это рождает новые смыслы, новые понимания себя и героя в спектакле. Поэтому иногда мы правда можем сказать себе «сегодня я не буду использовать вот этот ключ», удивить друг друга. И Олю! (смеётся)
То есть эксперименты бывают прямо в процессе спектакля, перед зрителями?
МК: Да! Тут главное просто прислушаться к партнёру, понять, что у него происходит, и просто быть рядом с ним. И тогда случится магия.
ЮА: Всё как в жизни.
МК: Поэтому мы не боимся обидеть друг друга в этом и доверяем полностью.
О проживании момента и правильной пустоте
В чём для вас сохраняется актуальность этого спектакля?
МК: Для меня важно, что мы вместе проживаем момент.
ЮА: А для меня ещё ценность этого спектакля заключается во взгляде. Сейчас расшифрую. Очень мало людей сейчас общается друг с другом без слов и без каких-либо действий, а просто через взгляд. Это же так важно и ценно – смотреть друг другу в глаза, видеть мимику, жесты, чувствовать настроение по этим знакам. Сейчас очень многие люди закрываются, не готовы смотреть, и от этого теряется человеческое естество, природа. Если бы люди вновь научились смотреть друг другу в глаза, мне кажется, мы были бы гораздо ближе друг к другу. И через этот спектакль хочется донести людям, что иногда взгляд в тысячу раз важнее, чем слово или действие.
Что бы вы хотели пожелать зрителю, который приходит на спектакль?
МК: Хочется, чтобы человек пришёл и почувствовал. Я сам как зритель не люблю думать, а люблю ощущать. Классно, когда можешь прийти на спектакль и отключить голову от рациональных вещей, что такое плохо, что такое хорошо, и просто насладиться моментом и прочувствовать те эмоции, которые пытались заложить туда художники, исполнители. Здорово, когда ты получаешь всю эту палитру эмоций, впитываешь, пропускаешь через себя и выходишь из зала немножко другим человеком.
ЮА: Хочется, чтобы люди приходили на любую работу, и на нашу в том числе, в хорошем смысле пустыми. Без каких-то простроенных заранее ожиданий. Побудь наедине с самим собой в моменте спектакля, ощущай, чувствуй, пусть тебя это наполняет.