Ваш отец, заслуженный артист России Симон Федотов, был актёром Саха-театра. Почему вы не захотели пойти по его стопам и стать актрисой?
Я не стала актрисой по достаточно простой причине. Я с детства заикалась, и отец, на самом деле, тоже. Но, когда он учился в школе, у него хватило силы духа, чтобы от этого нарушения избавиться. На сцене он всегда говорил чисто, хотя дома всё же немножко запинался. Его заикание передалось и мне. В старших классах я стала от этого испытывать дискомфорт. В это время я и пошла заниматься в театральную студию, но только для того, чтобы чувствовать себя комфортно при общении с другими людьми.
Я с детства рисовала, увлекалась шитьём – чисто девчоночьими занятиями. И параллельно с этим росла за кулисами театра. Эти три компонента сошлись в одной профессии – художник по костюмам. К тому же, я не просто росла за кулисами, в подростковом возрасте я начала ходить в Саха-театр и смотреть все премьерные спектакли нашего легендарного режиссера Андрея Борисова. Будучи четырнадцатилетней девочкой, видела его лучшие спектакли, так что мне было на чьём примере расти. Я считаю, что до сих пор в нашем театре лучшие спектакли, лучшие актёры. Всё то, что было при Борисове, и я, и все мы не растеряли.
Я знаю, что вы в четырнадцать лет сшили себе фартук, вроде тех, что носили гимназистки до революции. Вы до сегодняшнего дня сохранили любовь к историческому костюму?
Моя любовь к историческому костюму выросла из любви к чтению. Я очень много читала русской классической литературы. А в конце школы, во время летних каникул я впервые прочитала «Хроники объявленной смерти» Маркеса. Мы выписывали журнал «Иностранная литература», с помощью которого я знакомилась со всеми новинками мировой литературы. На меня это производило огромное впечатление! И в старших классах, когда я уже хорошо шила, чтобы не быть как все, я сшила себе вместо положенного белого фартука чёрный, похожий на те, что до революции носили гимназистки.
Но в спектакле «Мой друг Гамлет» никаких исторических костюмов нет…
В «Гамлете» их нет принципиально. Мы уже давно работаем с Сергеем Потаповым (режиссёром спектакля — прим. ред.), в том числе, мы вместе делали его дипломный спектакль «Макбет» по Эжену Ионеско, который в 2005 году тоже был номинирован на несколько премий «Золотая маска» и получил «Специальный приз жюри». Уже тогда мы с ним нащупали наши стилистические совпадения. У нас совершенно нет границ в понимании того, каким должен быть Гамлет. Хотя в финале он выйдет в своём как бы классическом, привычном виде.
Когда вы приступили к работе над спектаклем, у вас были какие-то референсы? Может быть какие-то кинообразы? Я увидела, например, образы из «Убить Билла» Квентина Тарантино… Что ещё? Это были ваши идеи или Сергея?
На самом деле все образы появляются сиюминутно. С Серёгой в этом плане очень легко работать. Он может вдруг сказать: «Слушай, я хочу так!» На что я ему отвечаю: «Легко!» или «Ну, тут уже немножко сложно, но возможно». Работать с Серёгой – это то же самое, что разгадывать квест. Иногда финал бывает совершенно неожиданным, и предсказать, что будет потом невозможно. В этом смысле моя главная задача – уловить мысль режиссёра и сделать ее ясной, имеющей логичное для нас обоих завершение.
Ещё нужно сказать, что мы, азиаты, имеем свои характерные черты лица, поэтому первый вопрос был: как нам играть «Гамлета»? Мы же не будем пытаться изображать из себя европейцев, надевать блондинистые парики и накладывать грим. Поэтому у нас абсолютно азиатский взгляд на «Гамлета».
У Серёги это еще и некая ностальгия по девяностым годам. Это чётко прослеживается в музыке и в визуальных образах, поэтому возник тот же Боло Янг (китайский актёр и мастер боевых искусств – прим. авт.) В спектакле рефреном звучит замечательная песня, которая была хитом 90-х в Якутии. Она задает тон всему спектаклю, и поколение Серёжи в зрительном зале каждый раз подпевает ей, когда она звучит.
Сергей Потапов работает с актёрами в сжатые сроки, максимум три недели. Не заставляет ли он вас работать в таком же турбо-режиме? Помогает ли вам это мобилизоваться или, наоборот, мешает?
Да, он работает в фантастически короткие сроки, поэтому я всегда знаю, что с ним должна принять боевую стойку и работать мобильно. Я всегда сижу с ним на репетициях, потому что каждый момент нужно ловить, тут же переварить и выдать результат. Но это не так тяжело, как кажется на первый взгляд. Потому что мы изначально обговариваем с Сергеем основную идею, а потом уже возникают частные случаи и детали, иногда чисто технические моменты и вопросы: а возможно ли это или то, в какие сроки, что для этого нужно сделать.
А можно ли Сергею в ответ тоже сказать: «Слушай, а я хочу так!»?
Конечно! И он легко соглашается!