О постановке
Какой была ваша первая реакция, когда вы узнали о том, что сюжет оперы Прокофьева будет значительно переработан, а действие будет происходить в научной лаборатории?
Я отношусь с интересом, когда постановщик и драматург делают что-то подобное. Главное, чтобы они смогли донести свою идею до артиста. Важно, чтобы мы поняли, о чем идёт речь, и могли это сыграть. Я всегда к этому отношусь отлично.
Как проходили репетиции оперы с режиссёром Филиппом Григорьяном?
Репетиции проходили прекрасно. Задачи были разные: по предлагаемым обстоятельствам, по драматургии. В нашем спектакле другая история, нежели в оригинале – это совсем не сказка. Все было чётко! Тандем Григорьян-Кухаренко работал слаженно. Всё было прекрасно и понятно.
Как строилась ваша работа с дирижёром, музыкальным руководителем постановки Артёмом Абашевым? С ним же вы уже работали и над концертным исполнением оперы…
Артём Абашев – профессиональнейший дирижёр. Мы прекрасно сработались, понимали друг друга с полуслова. Мы с ним и в концертном варианте придумывали всякие фишки. Например, Артём принёс свой кухонный нож и точилку. И пока шло вступление, я точил нож и пел: «Кто тут пищит?». Даже в бытовых вещах мы понимали с полуслова.
Челий и Моргана
В оригинальном либретто маг Челий и Фата Моргана — антиподы, преследующие противоположные цели. В новой версии это супружеская пара учёных, увлечённых наукой. Они спорят и соперничают друг с другом, но в то же время любят друг друга. Как вы объясняете нюансы взаимоотношений в их паре?
Мне даётся задача, я как профессиональный актёр обязан искать ключи к ситуации. Если в оригинале я – враг, то здесь отношения такие, как в семейной жизни, когда долгие годы с женой живёшь. Иногда люди любят друг друга, а иногда – как кошка с собакой. Это нормально. Я вспоминаю своих дедушку и бабушку. Они любили друг друга, но как начнут ругаться… Мне аж смешно было. Могли лаять друг на друга, а потом раз – и поцеловаться.
В постановке у вас сложился очень удачный дуэт с Ларисой Келль [Фата Моргана — прим. ред.]. Какими принципами вы руководствуетесь при работе в дуэте? Что для вас значит быть хорошим партнёром на сцене?
Главное – профессионально и чётко делать свою работу, и тогда ты хороший партнёр. Ты не мешаешь партнёру – и получается дуэт, в котором мы понимаем друг друга. Не надо ничего придумывать. Надо просто относиться к работе профессионально и выполнять то, что просят драматург и режиссёр. Тогда все встаёт на свои места и работает как механизм.
О Прокофьеве
Близка ли вам музыка Сергея Прокофьева?
Мне вообще Прокофьев в последнее время близок. Я исполнял и «Любовь к трем апельсинам», и «Обручение в монастыре», и «Игрока». Прокофьев – мощнейший композитор. Сначала думаешь, что эту музыку вообще невозможно воспроизвести, а потом она из головы не выходит. Порой идёшь и напеваешь – волшебная музыка!
Какие чувства и эмоции она у вас вызывает?
Если сказать культурно, то получаю полное морально-эстетическое удовлетворение (смеётся). Это просто кайфово – классная музыка! Гениальный композитор.
Для вас опыт работы в такой необычной режиссёрской интерпретации оперы был сложным? Чем особенно запомнилась вам эта работа?
Филипп и Илья – прекрасные ребята! Мы все почти ровесники, и одного понимания искусства. Мы думаем на одной волне, поэтому всё было «чики-пики». Мы понимали друг друга с полуслова. А если чего-то не понимали, то сразу проясняли. Это нормальный рабочий процесс. Всё было прекрасно!
О режиссёрах
За последний сезон вы также работали с Маратом Гацаловым над операми «Дон Жуан» и «Иоланта» и Василием Бархатовым над «Фаустом»…
Каждый режиссёр по-своему талантлив. Каждый режиссёр – это художник, который рисует картину. Я считаю этих режиссёров художниками и понимаю их мысли. Всегда стараюсь на сто процентов выполнить режиссёрскую задачу и не подвести его. Сделать так, как он хотел.
Как вы думаете, классическая музыка и современные режиссёрские трактовки хорошо уживаются или спорят друг с другом?
Когда всё придумано от «а» до «я», надо чётко держаться идеи режиссёра и точно исполнять его задачи. Тогда и зритель примет спектакль. А если где-то есть недопонимание, актёр не на сто процентов исполняет идею, то это перестает работать. Новую драматургию надо исполнять на двести процентов, так, как придумал режиссёр. Иначе будет промах.
Об опере и её значениях
Почему опера как жанр продолжает быть интересной современному зрителю? За что вы сами любите оперу и работу в музыкальном театре?
Опера всегда будет жить. Опера – это сказка! Я давно это для себя открыл. Если ты один раз попадёшь в эту сказку, то никогда оттуда уже и не уйдёшь. Это просто сказочная страна – не передать словами. Надо ощущать это изнутри. В опере столько прекрасного! Я люблю свою профессию, и это не просто громкие слова. Я счастливый человек – для меня это хобби, за которое ещё и платят деньги.
Слушаете ли вы современных композиторов? Есть ли среди них интересные вам авторы и сочинения, которые бы вы хотели исполнить?
Не буду лукавить – я не слушаю музыку. Только по работе. У меня просто нет на это времени. Для меня лучшая музыка – это тишина.
Режиссёр Филипп Григорьян считает, что «Любовь к трём апельсинам» – совсем не смешная опера, а, наоборот, достаточно злая и жёсткая. Согласны ли вы с ним?
Все зависит от восприятия. Варлаам из «Бориса Годунова» поёт: «Когда я пью, то трезвых не люблю». А кто-то ведь наоборот. Можно у Прокофьева искать и смешные моменты, можно злые. Это зависит от взгляда режиссёра. Если он это придумал и может доказать артистам, тогда это будет работать.
В чем для вас главный посыл оперы Прокофьева?
Любовь! Любовь, которая спасёт всё. Любовь, которая лечит всё. Любовь, которая решает все вопросы. Всегда побеждает любовь!
Чем актуальна и современна опера Прокофьева сегодня? На ваш взгляд, для чего сегодня театр ставит «Любовь к трём апельсинам»?
«Любовь к трём апельсинам» – интересный материал для любого возраста, от детей до взрослых. Она всегда будет востребована, и ее всегда будут хотеть ставить.