В спектакле фактически отсутствует живая речь актёров, действие сопровождается повествованием за кадром, что, на мой взгляд, возлагает ещё большую ответственность на художественную и визуальную составляющие спектакля. Были ли сложности в передаче характеров при условии таких ограничений?
Для художника это не ограничения, слова часто мешают, особенно в кукольном театре. Кукла не выдерживает долгого монолога, длинного диалога, зритель начинает скучать. Это всегда должна быть какая-то картинка, действие, движение. Всегда должен быть интересный силуэт на сцене. То есть текст не очень нужен, он должен быть дозирован. У нас есть закадровый голос с очень хорошим тембром, мне кажется, его там столько, сколько нужно.
В спектакле Петербург существует практически как отдельный персонаж, чувствуется, что город вам очень дорог и близок. Как создавались эти образы? Может быть вдохновлялись чем-то при построении образа Петербурга?
Ничем, кроме самого города. (Смеётся). Но тут так всё совпало, здесь любимая эпоха начала ХХ века: прекрасный модерн, прекрасная архитектура, интерьеры. Ценно, что до сих пор есть возможность ощутить эту атмосферу тогда, когда ты хочешь.
И при этом получилось «вписать» всех персонажей в атмосферу города.
Да, персонажи очень органично там существуют. Куприн писал о Петербурге, как выяснилось, я не знала этого, когда первый раз читала рассказ. Поэтому когда мы с режиссёром поняли, что этот рассказ про Петербург, вообще всё встало на свои места. Рассказ очень петербургский, потому что он о депрессии, о грусти и тоске. Лечение красотой – это как раз об этом история, она очень петербургская.
Как появились персонажи-дворники? Что хотелось показать, и в чём их художественная ценность?
Современный кукольный театр выводит на сцену живого актёра, и нужно оправдать это. Когда мы готовились к постановке с режиссёром, мы смотрели много материалов, старых фотографий. И очень много хорошего материала по народным типам того времени. Они настолько привлекательны и театральны, что они вышли у нас такими персонажами, которые являются и дворниками, ремесленниками, торговцами, и одновременно они – город. Они на себе несут изображения каких-то архитектурных памятников, улиц, дворцов, площадей, и они одновременно и народ, и люди, которые помогают этой девочке выздороветь.
Кто ваш любимый персонаж в спектакле? Почему? Какой из них самый сложный технически?
Я всегда очень люблю главных героев-детей, обычно во всех моих спектаклях у меня есть любимые мальчики, девочки, и вот здесь эта девочка Надя. У меня к ним отношение как к собственным детям, мне важно, чтобы герой был обаятельным. У нас там две куклы, потому что Надя меняется, в первом действии она совсем печальная, потом она немножко розовеет и выздоравливает.
А с технической стороны самый сложный, безусловно, сам слон.
Как дети реагируют на спектакль?
Как ни странно, хорошо. Мы конечно немного опасались, потому что история не совсем детская, в ней много печального, каких-то тяжелых моментов.
Как думаете, детям нужно ли показывать «правду»?
Здесь такая правда, которую можно и нужно показывать. Необходимо говорить, о том, что в жизни не всё так уж весело и смешно, в жизни бывают тяжелые моменты, просто из них надо искать выход, и этот спектакль дает очень светлую надежду на самое лучшее. Я вижу в зале, что маленькие дети неплохо воспринимают действие, не скучают, явно сочувствуют девочке.
У вас уже была совместная работа с режиссером Натальей Пахомовой и довольно успешная – номинация на Золотой Маске 2017 за работу художника над спектаклем «Сказка с закрытыми глазами «Ёжик в тумане». Насколько важно взаимодействие режиссёра и художника в кукольном и театре?
Мне всегда интересно работать с Натальей Пахомовой, сейчас делаем с ней спектакль «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях». Наталья – режиссёр очень глубокий, умный, с хорошей фантазией, чувствующий форму и современный пластический язык.
Для вас важен «творческий конфликт» или, наоборот, полная совместимость в творческих взглядах?
Мне нравятся режиссёры умные, и когда спектакль рождается в диалоге и взаимопонимании, поэтому теория о том, что нужен какой-то конфликт, мне лично не близка.
Может, был какой-то новый опыт в работе над спектаклем?
Незабываемый опыт – создать слона в натуральную величину, это была наша амбициозная задача, с которой мы справились. У нас слон, который точно вписывается в параметры нашей сцены, мы больше не можем. (Смеётся). Мы старались сделать его технически как можно проще, но чтобы при этом он производил эффектное впечатление живого слона. Сначала он у нас серый, а потом во сне девочки он превращается в город, в экран, на который проецируются красоты Петербурга.