Режиссёр спектакля Яна Тумина говорила, что спектакль «Руслан и Людмила» создавался в рамках лаборатории. Расскажите про этот формат подготовки спектакля.
Даваасурен:Во-первых, мы все студенты Яны Марковны. Она много ездит, много ставит и в настоящее время работает таким образом: сначала создаёт лабораторию, потом уезжает, потом возвращается и ставит полноценный спектакль. К нам она приехала в августе. Мы собрались, и проходил долгий период чтения. Сама же поэма не очень большая, и мы очень долго её разбирали, долго читали, по кусочкам, по ролям.
Таким образом, можно сказать, что вы принимали участие в создании спектакля?
Даши:Да, мы принимали участие в создании спектакля.
Даваасурен:Прежде всего, лаборатория создавалась для помощи нам, актёрам, чтобы мы могли лучше понять текст. Наши родные языки — бурятский и монгольский, а поэма русская. Поэтому подробное чтение текста помогло нам проникнуть в поэму, понять её смысл.
Булган:Мы все вместе работали над текстом.
Даваасурен:Да, мы разбирали текст вместе, чтобы понять, что играть за текстом, что в нём главное.
А в период времени, после того, как Яна Марковна создала лабораторию и уехала, и до ее возвращения, вы работали самостоятельно?
Даваасурен:В это время работали над технической частью спектакля. Спектакль очень большой, самый большой спектакль нашего театра. Практически все актёры заняты в спектакле. Кроме того, мы играем не на своей сцене. Наше здание театра закрыто как аварийное, и мы играем на разных сценах Улан-Удэ. В частности, «Руслана и Людмилу» играем на сцене Бурятского драматического театра. Поэтому это очень большая и сложная работа.
В каком смысле большой спектакль? По продолжительности, по количеству занятых актёров, по форме?
Даваасурен:Во всех смыслах.
Сколько актёров задействовано в спектакле?
Даваасурен:11 актёров, 2 звукооператора, 2 светотехника, команда монтировщиков (этих специалистов мы приглашаем с других театров). Для нашего театра это очень много.
На сайте пресс-службы Минкульта спектакль «Руслан и Людмила» назвали провокационным. В чем провокация по вашему мнению?
Даваасурен: Возможно из-за количества эротического подтекста. Когда мы читали, мы не обращали внимания на это. А когда уже более тщательно разбирали, обнаружили, что в тексте много таких эротических моментов. Да, в спектакле тоже такие сцены есть, но их нельзя назвать сильно провокационными.
Тем не менее, спектакль нельзя назвать детским?
Даваасурен: Да, спектакль не для совсем маленьких детей. Но к нам приходили и маленькие дети с родителями.
Для спектакля существует возрастное ограничение «12+». Можно ли сказать, что вы ориентировались на подростковую аудиторию?
Даваасурен:Да.
Нашло ли это отражение в спектакле? В жанре, используемых приемах?
Даваасурен:Да, конечно. Это же сказка. В спектакле очень много смешных, динамичных моментов, но есть и серьёзные. Яна Марковна говорит, что есть не только смешные, но драматические, шекспировские моменты. Мы постарались выдержать баланс.
В спектакле больше задействованы куклы, или вы преимущественно выступаете как драматические актеры?
Даши: Преимущественно спектакль поставлен в «живом» плане. Там больше «живой игры». Вам лучше прийти и посмотреть. Понимаете, я столько лет работаю в театре, но такой спектакль ставится у нас впервые. Да, театр кукол. Но сейчас театр кукол постепенно переходит в драму. Кукол задействуют меньше, а становится больше живой игры, игры драматических актеров. То, что не может сыграть кукла, играет актер, а то, что не может сыграть актер, играет кукла.
Даваасурен: По соотношению живой игры и кукол, думаю, поровну. Я хотела отметить, что Кира, наш художник, сделала особенных кукол. Это не те куклы, которых берёшь и двигаешь их ручки, ножки. Кира сделала кукол, напоминающих русские иконы. В спектакле задействованы разные куклы: плоские, теневые и планшетные.
Вы сказали, что кукла появляется тогда, когда актёр не может справиться (Фраза Ирины Павловны Уваровой, художника кукольного театра, театроведа – прим. авт.). А нет ли страха, что кукла может переиграть вас как драматических актёров?
Даши: Да, кукла может переиграть. Но страха такого нет.
Даваасурен:Это, наоборот, хорошо.
Булган:Да, для нас это хорошо. Если у куклы всё получается, значит, мы делаем свою работу правильно.
Даши:Мы же учились на актёров театра кукол. Нам дают задачу – мы работаем, ищем через куклу.
Даваасурен:Если кукла нас переиграет, это будет круто.
Булган:Наоборот, у нас есть страх, что мы не сможем сработать хорошо куклой, что кукла не справится.
Даши:Я зрителей боюсь.
Зрителей боитесь? А кого больше, взрослых или детей?
Даши:Больше взрослых боюсь. Дети же – они не взрослые. Они над всем будут смеяться. Взрослые со всей серьезностью смотрят. Но и взрослые смотрят по-разному: кто-то – профессиональным взглядом, кто-то – непрофессиональным взглядом. И смеются над разными вещами. От места также зависит: в Бурятии и в Москве по-разному смотрят.
То есть вы чувствуете разницу в зрительском восприятии?
Даши: Конечно. Вот, например, у нас есть спектакль «Поющая стрела», который идет на бурятском языке. И там есть бурятские шутки, которые понимают, конечно, не везде, в силу национальных, языковых особенностей. Да, воспринимается зрителями по-разному.
Яна Тумина в своем интервью говорила, про вашу уникальную органику. Вы впервые работали с ней?
Даши:Я был её студентом 4 года, Даваасурен и Булган тоже учились у Яны Марковны (Даши Рабданов окончил факультет театра кукол СПбГАТИ в 2002 г., педагог курса – Яна Тумина; Даваасурен Бат-Улзий и Булган Золжаргал окончили факультет театра кукол СПбГАТИ в 2014 г., руководитель курса — Яна Тумина — прим. авт.). После окончания академии Яну Марковну пригласила директор нашего театра Дашидоржиева Баирма Гуродагбаевна. И, как я понимаю, они решили объединить бурятский и монгольский курс в одном спектакле.
Даваасурен:Нам очень повезло, что мы учились у Яны Марковны. Плюс ко всему, она специально приехала к нам ставить! Сейчас же все кукольные театры хотят работать с ней. А мы с ней как одна семья. Мы очень благодарны Яне Марковне за то, что спектакль получился. Была проделана огромная работа и со стороны руководства. У нас как раз закрыли театр, не было своей площадки. Это был большой риск. Но мы собрались вместе и рискнули.
Даши:Понимаете, мы, когда учились в Питере, когда были студентами, мы были другими, свободными, постоянно посещали театры. Потом, после окончания академии, началась другая жизнь. Мы вернулись домой в Бурятию — началась адаптация. Мы стали уходить немного в быт. И школа начала постепенно забываться. И тут возвращается твой педагог, мастер, возвращается с профессиональной командой. И с их помощью в результате ты вспоминаешь свою питерскую школу. Когда приезжает твой педагог и встряхивает тебя, это дорогого стоит. Но, получается, что да, после окончания академии мы с Яной Марковной работали впервые.
Даваасурен:Еще после каждого спектакля мы отправляем Яне Марковне видео, и она даёт нам свои комментарии, делает замечания. То есть она не покинула нас. До сих пор продолжается совместный поиск, обсуждение.
Насколько вам, команде создателей спектакля, было комфортно работать вместе?
Даши: Было круто. Работали с утра до вечера, допоздна.
Даваасурен:Всё-таки мы одна школа, поэтому у нас не было недопонимания.
В спектакле участвуют бурятские и монгольские актёры. Были ли внесены элементы национальных культур в спектакль?
Даваасурен: У нас даже на афише Пушкин с морин хууром (монгольский смычковый музыкальный инструмент – прим. авт.).
Даши:Использованы элементы национальных костюмов.
Даваасурен: Иногда встречаются национальные фразы.
Даши:В самом начале выходит кукла-монгол. Лошади есть в спектакле.
Булган:Горловое пение в спектакле использовано.
Яна Тумина ещё говорила, что Бурятия её вдохновила солнцем. Значит, будем ждать солнца?
Будем ждать. У нас 300 дней в году солнце. Приезжайте к нам.