О танце и его содержании
В «Поцелуе феи» происходит что-то помимо того, как сам танец откликается на музыку Стравинского? Важно ли вообще, чтобы в балете происходило что-то, что можно пересказать?
Начну со второго. Я пришел в Мариинский театр, когда там был «золотой» период. Мы танцевали самую разнообразную хореографию. В репертуаре театра было много бессюжетных балетов – Уильям Форсайт, Джордж Баланчин, Дэвид Доусон, Алексей Мирошниченко – в которых максимально открывается харизма, характер и энергетика каждого отдельного танцовщика. Именно по бессюжетным спектаклям мы можем судить об исполнителях как о личностях. Они не играют что-то, что им навязали или придумали за них, а демонстрируют себя, свои отношения с музыкой и пространством.
На постановочных репетициях «Поцелуя феи» Максим Петров [хореограф «Байки/Мавры/Поцелуя феи» — прим. ред.] разговаривал со мной и описывал, что будет происходить: Юноша, прячась от метели, попадает в некое пространство и дальше с ним начинает что-то происходить. Это фантазия на тему того, кто обитает в заброшенных дворцах Петербурга. Обитатели, феи и их свиты, тоже взаимодействуют – пугают друга друга, конкурируют и так далее; они делают подарки моему герою. Но я сам как исполнитель больше отталкиваюсь от музыки, от окружающей обстановки, от хореографического языка, который Максим Петров варьирует от феи к феи.
У зрителя такой информации о спектакле нет – и не нужно?
Пусть у каждого зрителя возникнет своя ассоциация. Один дирижёр в разговоре со мной с уверенностью заявил, что мой герой попадает в балетный класс. Я не стал его переубеждать: отличная же трактовка! Хотя я балетный класс не исполнял.
После появления Дягилева и Стравинского в первом отделении «Байки. Мавры. Поцелуя феи» хочется и в вашем Юноше увидеть кого-то знакомого. Например, Чайковского, раз эта музыка – оммаж его творчеству.
Я не думал об этом. Но почему бы и нет?
О персонажах «Поцелуя феи»
У вашего Юноши есть биография? Предыстория?
Предыстории нет, но есть будущее. И он трансформируется в процессе: меняется его отношение к переходам от одной картины к другой. Сперва его реакция на существ, что появляются вокруг, – удивление и недоумение. Когда вторая фея со своей свитой вытесняет первую, он оказывается в ещё большей растерянности. Но к появлению третьей феи он уже втягивается в игру. Ему становится интересно, а что же дальше. К третьей фее у него даже возникает романтическое притяжение.
Но ничто не сравнится с тем ошеломлением, которое возникает, когда пространство разваливается и становится бесконечным, и время тоже уходит в бесконечность. Мой герой выходит в иную реальность, где нет времени и пространства. Навсегда.
А проводником в иную реальность становится четвертая фея. Кто это? Кто он такой?
Знаете, тот же самый дирижёр предположил, что это как раз и есть Чайковский, только не совсем удачно загримированный. Но я точно знаю, с кого делался грим, и это совсем другой персонаж! Не скажу, какой.
Что ж, главное, что благодаря этой фее наступает финальное соло Юноши. Можете описать его изнутри?
Основная мысль, которую в нас [партию Юноши к премьерному блоку готовил также Филипп Стёпин — прим. ред] заложил Максим Петров относительно этого соло, была такая: вот стены раздвинулись, четвертая фея сообщил нам, что теперь это всё наше. Мы сначала созерцаем это бесконечное пространство, а потом думаем, как его заполнить. Поэтому Юноша начинает сперва идти, потом бежать, как бы измеряя это пространство, и понимает, что у него есть тело – руки, ноги. И он начинает заполнять это пространство собственным телом и собственной энергетикой. Для меня это значит, что нужно заполнить всё до колосников (которых нет). Всю эту бесконечность.
О хореографах
Есть разница между работой с Максимом Петровым и с другими хореографами, которых в вашем послужном списке очень много?
Хореографов было много, но в основном это либо классика, либо переносы существующих спектаклей. Сейчас мы в Мариинском театре не избалованы новыми постановками. А ведь когда балет создается специально на исполнителя – это совсем другое ощущение. Ты физически чувствуешь, как здесь и сейчас появляется что-то новое.
Максим всегда приходит на репетицию подготовленным. Если он не готов, то лучше всё отменит. Он досконально изучает музыкальную часть, работает с партитурой. Мы поставили «Поцелуй феи» всего за месяц, хотя при этом нужно было параллельно выходить на сцену в других спектаклях.
Вы и сам – хореограф. Помогает ли вам как танцовщику ваш хореографический опыт?
Скорее наоборот: мне-хореографу мешает Александр Сергеев-танцовщик. Хочется быть ни на кого не похожим. А я поработал с таким количеством танцевальных стилей и с таким количеством разных хореографов, что мне все время кажется, будто я кого-то копирую: это уже где-то делал, а это где-то видел. Я в заложниках у собственного опыта.