«Золотая маска» привезла в Омск программу «Достоевский и театр». Ведущие российские театры за 17 дней фестиваля показали шесть спектаклей по произведениям Федора Михайловича Достоевского в городе, где он четыре года отбывал наказание в остроге (январь 1850 – январь 1854). Как считают исследователи творчества классика, именно время, проведенное в заточении, изменило его – здесь возник другой писатель, которое очень многое понял про себя и про людей.
Библейский выбор в каждом поступке (Достоевский Евгения Марчелли)
Первым спектаклем программы стала постановка «Страсти по Фоме» Евгения Марчелли («Театр Наций»). Достоевский назвал повесть «Село Степанчиково и его обитатели», подчёркивая житейскую линию этой истории. Режиссёр же выносит в заглавие её библейскую основу — «Страсти по Фоме» (Страсти Христовы).
Марчелли сразу обозначает отношения со зрителем: легко, просто и понятно не будет, будет неожиданно и смело, где-то даже на самой грани. В историческое повествование он вплетает современность, и каждое из таких решений имеет множество вариантов прочтения.
Фома Фомич мог бы стать героем комедии или даже водевиля с музыкой, песнями, интригой и танцами, но становится, сам того не осознавая, фигурой философского повествования.
Смешной и где-то нелепый человек, который говорит правильные вещи о героях, о нравственности, но делает это с таким себялюбием и презрением к другим, что вера обращается в ханжество, добрые намерения — в нестерпимое зло для окружающих. Он превращает в ад жизнь семьи Ростаневых, которая его приютила. Но будет ли счастливым финалом избавление от Фомы Фомича? В комедии это было бы так. Злой персонаж изгнан, добрые женятся, но Достоевский всегда доходит до основания, до корней, до сердцевины. Виновен ли в несчастьях Ростанева кто-то другой? Может быть, причина в нём самом? И как можно победить зло: методом «око за око» или другим — если ударили по правой, подставь левую щёку?
И при этом в спектакле много юмора, как считает Евгений Марчелли, Достоевский здесь радостный, солнечный, с юмором. И эта линия как раз началась в его творчестве на каторге в Омске.
Слово как поступок (Достоевский Константина Богомолова)
Второй спектакль, который увидели омичи в рамках фестиваля, «Преступление и Наказание» театра «Приют комедианта» (г. Санкт-Петербург) — совершенно иной.
Константина Богомолова считают провокационным режиссёром, но эта постановка удивила тех, кто ожидал эпатажа: никто не берёт в руки топор и не заливает сцену кровью. Вся душа, мысли, чувства, переживания героев выражаются только в словах.
Три часа и десять минут актёры просто рассказывают историю своих героев, но делают это так, что оторваться невозможно.
Слова у Достоевского не менее важны, чем поступки, ведь если их убрать, сюжет романа «Преступление и наказание» можно свести к совершенно бытовой истории. И только размышления — монологи, диалоги — превращают её в серьёзный роман, но, чтобы его смог понять сегодняшний зритель, требуется режиссёрское мастерство очень высокого уровня. И Константин Богомолов делает совершенно невероятные вещи — вплетает в классический текст современность, путает все карты, меняет героев местами.
Декорации минимум. Акцент сделан на свете: то он пульсирующий красный, то синий (полицейский участок), то становится розовым (комната Сони).
Совершенно неожиданна и музыка для этого спектакля. Здесь звучат вальс из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь» и знаменитая мелодия из «Служебного романа», они словно подчёркивают будничность, обыденность этой истории, ведь преступления совершаются каждый день. И если обычно во всех постановках Достоевского на первый план как раз выдвигают духовные поиски, муки, страдания, а криминально-бытовую историю оставляют в стороне, то Богомолов поступает как раз наоборот. Акцент делается на криминально-бытовой линии, а все искания и переживания уходят глубоко внутрь героев.
Полет души (Достоевский Бориса Эйфмана)
Еще один театр из Северной столицы — Театр балета Бориса Эйфмана, напротив, буквально обнажил чувства и страсти героев Достоевского, зрители смогли увидеть, что скрыто за словами главных героев романа «Братья Карамазовы»
«По ту сторону греха» (18+) — это история братьев Карамазовых, а также размышления о судьбе всего человечества в музыке и пластике.
Первое действие — рассказ об Алёше, Иване и Дмитрии, о попытках трёх взрослых людей, которые выросли порознь, получили свои представления о жизни, понять и поддержать друг друга. Невероятно выразительной оказалась попытка средствами хореографии показать диалог между отцом и его сыновьями.
Максимально ярко выражена любовная линия: вспыхнувшая страсть к Грушеньке Дмитрия и его отца — их противостояние — гибель одного из них — раскаяние другого — выход на иное светлое и чистое чувство — за пределы греха, за пределы самих понятий добра и зла.
Второе действие — это не столько разговор о конкретной семье Карамазовых, сколько о людях вообще. Нужны ли нам эти понятия: грех, добро, зло, Бог… Если Бога нет, то, стало быть, всё дозволено? И можно разрушить храмы и выстроить иное общество, которое живёт по другим правилам? Или разрушительные инстинкты всегда будут властвовать над человеком? И здесь текст Достоевского гармонично сопрягается с музыкой Рахманинова, Вагнера, Мусоргского.
Декорации предельно минималистичны. По сути, это одна железная конструкция, которая легко превращается в дом Карамазовых, храм или тюрьму.
Свет Бориса Эйфмана то вырывает из темноты главных героев, то становится для них лучом надежды, то снова погружает в туман, существовавший от начала веков, то выводит в безмерную вышину вне времени и пространства.
И ещё одна небольшая, но важная деталь. Фигуры главных героев в этом спектакле несколько раз застывают, как на картинах из Библии: восхождение на Голгофу, Распятие, снятие с Креста. Тело человека превращается в тело Христа.
Вся жизнь в одной комнате (Достоевский Ирины Керученко)
Для показа следующих спектаклей в Омске потребовались особые площадки. По замыслу режиссёров, они должны быть даже не просто камерными, а «однокомнатными», чтобы передать атмосферу питерских каморок, где всю жизнь ютились герой Достоевского.
Спектакль «Кроткая» (МТЮЗ) в Омске показали в подвале исторического здания министерства культуры. Этот зал используется для репетиций, но зрителей сюда раньше не приглашали. Коридоры без окон, пространство поглощает звуки извне и эхом усиливает шум шагов и голоса тех, кто здесь находится.
Действие происходит в одной комнате. Окна заклеены бумагой, и кажется, что даже воздуха не хватает. Зритель, ещё сам не осознавая этого, попадает на похороны.Главный герой сидит на стуле рядом со своей женой, прихорашивает её, украшает нитями жемчуга, разговаривает с ней. А она живая, но только мертвенно бледная и отвечает ему очень странно: говорит о себе в третьем лице, напоминая моменты из жизни, свою реакцию на его слова и поступки, как будто пытается ему помочь и осмыслить, что же произошло.
Спектакль Ирины Керученко поставлен по одноимённой повести Фёдора Достоевского. Осенью 1876 года писатель увидел в петербургских газетах новость о том, что из окна четвёртого этажа с иконой в руках выбросилась девушка.
Что же стало причиной? Бедность? Непонимание единственного родного человека? И могут ли мужчина и женщина жить вместе, не обижая, не унижая друг друга и не подчиняя себе?
Эти вопросы становятся ключевыми и в пьесе, и в спектакле. Кроткая (Елена Лямина)– это ангел во плоти, внутри этой хрупкой и ранимой девушки бушует свой океан страстей, своя разрушающая и непоколебимая гордость.
И кто такой герой Игоря Гордина: тиран и деспот или изломанный жизнью человек, который просто не может достать из своей души искреннее и светлое чувство?
Кажется, что сами актёры изначально не знают ответа, они максимально подробно проживают все минуты спектакля, оставляя зрителя наедине с последним вопросом: «Ведь когда её завтра унесут, что же я буду?»
Омский каторжанин (Достоевский Георгия Цхиравы)
Главный режиссёр Омского академического театра драмы Георгий Цхвирава представил на фестивале премьеру «Свидригайлов. Сны». Спектакль играется в узком пространстве под сценой. Это место раньше использовалось как служебное. Здание театра строили на месте острожных казарм, и когда готовили для показа это помещение, обнаружили памятный камень, на который нанесены годы заключения Достоевского. Именно здесь и разворачивается действие спектакля. Начинается он значительно позже, чем все другие.
Поздний вечер, почти ночь. В это время театралы обычно расходятся по домам. Старинное и величественное здание театра драмы кажется пустым. В фойе собирается человек 20, не больше. Все спускаются вниз по лестнице и оказываются в полуподвальном помещении.
Расстояние между актерами и зрителями – меньше метра. По стенам – двухъярусные ряды острожных нар, разделённые металлическими тюремными столами.
Казалось бы, Раскольников должен был стать главным героем этой постановки, ведь именно ему предстоит отправится на каторгу в острог,но он здесь становится скорее проводником, который вспоминает (вызывает) другого персонажа.
Свидригайлов обычно остаётся в памяти как второстепенный и не очень приятный герой: сладострастный, циничный мужчина лет пятидесяти.
Но режиссёр Георгий Цхвирава предлагает судить героев не по их словам и намерениям, а по реальным поступкам. И тут получается очень интересная вещь: Раскольников убивает троих людей, а Свидригайлов спасает свою жену, её детей, детей совершенно чужой ему женщины, и даже даёт шанс на новую жизнь сестре Раскольникова.
Раскольников в этом спектакле выглядит тоже непривычно. Это не революционер, одержимый идеей изменить старый мир, не герой. Это живой человек, гордый, нервный, запутавшийся в представлениях о чести, добре и зле. Он живёт как будто во сне, уже не отдавая себе отчёт, что было на самом деле, а что привиделось ему во время болезненного беспокойного сна.
Интересный эффект: кажется, что сон этот длится долгие десятилетия, до наших дней, что-то где-то под сценой, под землёй до сих пор по ночам ведут спор о преступлениях и наказаниях, о добре и зле ссыльнокаторжный второго разряда Родион Раскольников и дворянин и бывший шулер Аркадий Иванович Свидригайлов.
Весь писатель в одном спектакле (Достоевский Льва Додина)
Завершился фестиваль «Достоевский и театр» спектаклем «Братья Карамазовы» в постановке Льва Додина, художественного руководителя Малого драматического театра – Театра Европы.
«Братья Карамазовы» Льва Додина – это весь Достоевский в одном спектакле. Режиссёр написал пьесу, куда включил фразы и цитаты из других произведений писателя. Алексей Карамазов может говорить, как князь Мышкин из «Идиота», а Грушенька вдруг становится Настасьей Филипповной. Иван и Дмитрий Карамазовы вдруг на миг приобретают знакомые черты Раскольникова из «Преступлениия и наказания». Это очень непривычно, особенно для тех, кто хорошо знает тексты Достоевского, но затем начинаешь понимать внутреннее сходство персонажей различных романов.
Алексей Карамазов так же, как и князь Мышкин, хочет спасти этот мир и всех, кто оказался рядом. Грушенька, как и Настасья Филипповна, стала содержанкой из-за мужчин, которые воспользовались её молодостью, неопытностью и сложными жизненными обстоятельствами.
А для Ивана и Дмитрия Карамазовых так же, как и для Раскольникова, стали значимы вопросы: «Смогу я переступить или не смогу?» «Осмелюсь ли нагнуться и взять, или нет?» Только в одном случае это деньги у неприглядной старухи-процентщицы, в другом – состояние своего отца, который никогда не заботился о своих детях, а сейчас стал препятствием и даже соперником одного из них.
Все герои этого спектакля отличаются от тех, которых мы привыкли видеть на книжных иллюстрациях или в знаменитых фильмах. Все они глубоки и многомерны. Каждый из них за время спектакля отвечает для себя на вопросы: «Кто я – тварь дрожащая или право имею?», «Кто не желал смерти отца своего?», «Если Бога нет, то всё дозволено?». Они все время присутствуют на сцене, то погружаясь во тьму, то оказываясь в центре внимания, выхваченные ярким светом прожектора. В один момент этот ослепляющий свет направляется в зрительный зал. И от него никуда не скрыться. Приходится заглянуть внутрь, узнать в Карамазовых себя и ответить на эти же вопросы.
Спектакли, которые показали во время фестиваля, — совершенно разные. Общее в этих работах, пожалуй, только одно: в центре каждой из них – человек со всеми его слабостями и страстями, ужасающими нравственными падениями и невероятными взлетами. Возможно, поэтому они оказались так близки и понятны современному зрителю.