Вера Попова

"Черный монах", Коми-Пермяцкий драматический театр им. М. Горького, Кудымкар

Как вы познакомились с Коми-Пермяцким драматическим театром? Расскажите немного о лаборатории, в рамках которой создавался спектакль «Чёрный монах».

Это было два года назад на лаборатории «Живая классика». Материал надо было выбрать обязательно из русской классики. До ГИТИСа я училась в Институте культуры, и там много лет назад я ставила «Чёрного монаха», вот вспомнила про него неожиданно. Промежуток между постановками получился почти 10 лет. Мой взгляд на произведение поменялся кардинально, сначала я делала об одном, а сейчас совсем о другом. Это было интересно.

Чехов вне времени, но каждый раз на первый план выходит какая-то особая, интересная тема именно в наши дни. Что было принципиально важно и актуально для вас в истории «Чёрного монаха» сегодня?

«Чёрного монаха» не так много ставили, но есть спектакль Камы Гинкаса и кино со Станиславом Любшиным в главной роли. Каждый раз это мучение – придумывать, как сейчас поставить классику так, чтоб тебе и всем остальным было интересно. В этой работе мне было важно сделать акцент на том, что Коврин – простой человек. Чаще он воспринимается как герой, непризнанный гений, которого вылечили, и поэтому он стал посредственностью. Мне хотелось придумать обычного человека, про которого не скажешь сразу, он гений или нет.

Как вы работали с авторами инсценировки, что было важно поменять в повести?

На лаборатории «Чёрный монах» был просто моей композицией. Потом мы познакомились с Элиной Петровой и Анастасией Фёдоровой в Питере, оказалось, что у них есть пьеса по этой повести. В результате во время репетиций мы постоянно что-то переписывали, и спектакль состоит и из повести, и из инсценировки. Вдруг стало жалко терять текст Чехова.

Получился интересный сюжет с Варварой Николаевной, всё разворачивается так, будто бы её глазами зрители видят эту историю, и она становится почти главным героем. Этого не было в инсценировке?

Это была моя изначальная идея – расширить эту эпизодическую роль. Поэтому мы придумали монолог Варвары Николаевны. Хотелось показать, что все равнозначны в этой истории и никто не виноват в том, что произошло с Ковриным.

В спектакле придумано прекрасное пространство, книги, стеллажи. Эта обстановка привычна и уютна для персонажей или она разрушает их жизнь?

Это просто их среда. На лаборатории мы делали спектакль в фойе. Это очень необычное место, кругом окна, которые выходят на улицу. Это было летнее, тёплое пространство. Потом, когда мы перенесли эскиз на малую сцену, появился совершенно другой спектакль. Мне кажется, это пространство-трансформер. Книжные полки ведь находятся в полуразрушенном состоянии, это библиотека, которая уже разошлась по рукам. Мне кажется, происходит очень интересное переплетение быта и книг. Они же на полках и яичницу жарят, и блины. Совмещение быта и мечтаний о своём предназначении.

Вы работаете постоянно в разных театрах, с разными артистами. Вам как режиссёру что это даёт?

Я всегда боюсь встречи с незнакомыми людьми. Гораздо легче ехать к знакомой труппе, вот в Прокопьевске я работала почти четыре года. В новом городе ты каждый раз не знаешь, что там будет, как тебя примут. Но здесь была немного другая ситуация, мы на лаборатории уже вместе прошли испытание, создавать спектакль с этими актёрами было очень приятно.

Последнее время вы работали в инклюзивном театре. Почему это стало важно для вас?

Пока я сделала только один инклюзивный спектакль в Питере «Тридцать шесть драматических ситуаций», это произошло совершенно случайно. Меня пригласил Борис Павлович, мы два года делали спектакль. На меня сильно повлияла эта история, она практически перевернула моё представление о театре. С этими непрофессиональными артистами было очень здорово работать, я в себе открывала что-то новое. Этот спектакль занял много места в моей жизни.

Деятельность молодого современного режиссёра трудно коротко сформулировать, здесь спектакль, там лаборатория… Не возникает ли желания остановиться на чём-то одном, прижиться, привыкнуть?

Не думаю, что это плохо – прижиться, заниматься каким-то одним театром и вкладывать в него свою энергию. Это не хуже, чем быть кочевым режиссёром. Режиссёры моего поколения уже начинают постепенно возглавлять театры, но мне пока интересно работать в разных проектах.