Спектаклю два года, как он изменился за это время?
Вчера у нас была репетиция перед первым показом в Воронеже… Наш режиссёр, Дмитрий Егоров, любит много говорить – и говорит по делу. У него всегда находится какое-то замечание, даже если все идёт хорошо. И вот вчера он был обалдевши: «У вас у всех в игре столько появилось нового – и хорошего!» Каких-то деталей, которые льют воду на мельницу спектакля. Он был поражен, спрашивал, откуда это взялось? А мы ему: «От пандемии…» У нас на карантине не было репетиций, даже дистанционных. Мы сидели дома и что-то прожили такое, что добавило оттенков к роли.
Во «Времени секонд хэнд» очень много текста, монологи героев постоянно перемежаются. Обычно для меня выучить текст – не проблема, это самое простое в актёрской профессии. Я помню не только свои слова, но и чужие полностью. А тут, поскольку мы не репетировали, боялась забыть. И как-то дома от нечего делать начала про себя повторять этот спектакль. Ни разу не ошиблась!..
В общем, режиссёр признал, что спектакль обогатился. Ну, где-то пришлось «подтянуть» ритм, свет – по мелочи.
Насколько вы совпадаете со своей героиней в отношении к советскому времени?
Я свою героиню просто чувствую. Она столько всего пережила с четырехмесячного возраста – жуть! Лагерь, детдом, пересылки – прожила так целую жизнь и не озлобилась. Человек с чистой душой. Во всём, что помнится из прошлого, она видит только хорошее. А сейчас может вдоволь поесть и все купить – но говорит: «Это не моё. Вы извините, я вам мешать не буду, может, я не права, но это не моё. Живите как хотите, это ваша жизнь, а моя была там. В той жизни я была счастлива, а в этой – нет».
Вы так же себя ощущаете?
Знаете, какие-то вещи из советской жизни я вспоминаю с радостью. Но ностальгии у меня нет. У сына, Сережи Чонишвили, иначе – даже несмотря на минусы сегодняшней жизни, он говорит: «Не дай Бог вернётся то, что было». Потому что он вспоминает такое… Мне сейчас больно, когда думаю – да неужели я ему утром перед школой давала только кусок хлеба с маргарином и стакан чая! Что только отстояв огроменную очередь, могла купить апельсинчиков… А сейчас же – иди хоть круглый год покупай. Но они уже мне не нужны. И вот сын-то ничуть не тоскует. А у меня бывает печаль. Потому что сейчас – ну, это я так думаю – очень разделились классы неимущих и «многоимущих». Раньше такого не было. У моего поколения самое сладкое воспоминание было – «пирожное», когда хлеб намазан маслом и посыпан сахаром. Когда я ходила в школу, мне мама давала это на завтрак. Сын мой уже такого не ел. Но ел хлеб с маргарином… Так, иной раз вспомнится какая-нибудь мелочь – помнишь, были петушки на палочке? А заходишь в магазин – да вот они, петушки, и сегодня есть, оказывается.
Как принимают спектакль люди разных возрастов?
После него уходят молча. Не так, как обычно зрители уходят: обсуждая героев, перебирая какие-то смешные моменты, споря, кто прав, а кто нет. Здесь этого нет. Ваше право придерживаться своего мнения. Но молодежи нравится… Не все читали Алексиевич, не всем она и нравится, это наш режиссёр был просто одержим ею. Поставил весь цикл её книг, целый этап своей жизни таким образом завершил. «Время секонд хэнд» позволяет если не узнать о времени и людях что-то новое, то по крайней мере – многое переосмыслить.
Что для вас значит номинация на «Золотую Маску» и награда за лучшую женскую роль второго плана?
Сейчас я выдвинута на эту премию в третий раз. Первый был в 2011-м за роль в спектакле «Август. Графство Осейдж». Премия – это такая лотерея!.. Я даже не знаю, с чем сравнить. Лотерея уже то, что тебя выдвигают, а уж получение и подавно. В первый раз меня не выбрали, дали просто цветы и рамку с дипломом номинанта. Тогда я волновалась: как, что, тем более никогда не была в Большом театре. Потом уже волнения не было. Тем более нас за «Время секонд хэнд» было выдвинуто вон сколько: три персонажа и режиссёр. Мне опять приносят и рамку, и цветы, я говорю: «Ну, вот видите, номер повторился». И тут называют мою фамилию. И я так смотрю непонимающе: мне? идти? куда идти?.. Все, знаете, пространные речи со сцены говорят, на американский лад благодарят родителей… Ну при чём здесь родители, извините?! Совершенно ни при чём. Мне и сказать было нечего. Спасибо театру, и все дела. Точность и краткость – первое достоинство прозы, между прочим.