На протяжении всего спектакля практически отсутствует живая речь актёров, действие сопровождается закадровым текстом. Были ли сложности при передаче образов ваших героев при таких ограничениях? Трудно ли «подстроиться»?
Да, основная задача – передать образ пластикой. Кстати, отдельное внимание стоит уделить Максиму Пахомову. Он очень помог в построении номеров, поиске выразительных средств и пластики героев в целом.
В театре кукол всё чаще актёр не только управляет куклой, но использует приёмы драматического театра. На ваш взгляд, это правильно?
Мы используем даже не столько приёмы драматического театра, хоть они там и присутствуют, сколько законы и правила клоунады и пантомимы. Эти два направления более гротесковые, нежели драматическое искусство. Приходится находить в обычных жестах интересное и гиперболизировать, утрировать их, чтобы зритель считывал их правильно, и понимал, о чём думает, что хочет от партнёров герой.
Расскажите про своего персонажа – Гарри Гудини, какой он для вас? Какой из других героев вам близок?
Моя роль – только в части кукольного образа. Сначала заявляется кукла Гудини, и мы считываем его образ, затем, буквально через минуту мы видим Гарри в живом плане с такими же характерными жестами как у куклы и понимаем, что это тот самый Гарри Гудини. А ещё за пару минут до этого, самый-самый первый раз, он появляется в сцене с акробатами (в это время его водит Аня Антонова), и управляет 100 килограммовой гирей «силой мысли».
Еще мы играем дворников, образы которых передают атмосферу Петербурга: где-то это глаза прохожих, где-то они представляют собой архитектуру самого города. Акробаты в цирке – также интересный для меня опыт.
Как строилось взаимодействие с другими актёрами? Труден ли выбранный Натальей Пахомовой прием – преимущественно маски на живых актёрах, а не куклы?
Опять же, основа спектакля – пластика, взаимодействие через стандартные невербальные приемы, это помогает развиваться. Кстати, это очень помогает в повседневной жизни, например, когда уровень знания английского языка заставляет как-то выкручиваться. (Смеётся).
Есть ли у вас любимые персонажи? Может быть, не только в этом спектакле?
Есть ценная для меня, хоть и небольшая роль Филина в спектакле «Ёжик в тумане».
Также роли Лышко и Витко в спектакле «Крабат – ученик колдуна». Эти роли дались мне тяжело, но это и приятно. Ещё хотелось бы попробовать роли, которые на первый взгляд не соответствуют моему амплуа, но тем это и интереснее. Хотелось бы поработать в новых сложных неожиданных образах, ведь таким образом можно лучше узнать себя, открыть новые грани.
Это как раз тот спектакль, над которым вы работали вместе с режиссёром Натальей Пахомовой в спектакле «Ёжик в тумане», который был номинирован на Золотую маску в 2017 году. Расскажите про этот опыт?
В этом спектакле мы очень тесно взаимодействуем со зрителем – с детьми и их родителями, они полноценные участники спектакля, поэтому важно создать правильную атмосферу и настрой. Затрачивается очень много сил, так как необходимо быть очень внимательным к каждому зрителю, ведь они очень уязвимы в этот момент. Доверие – вот, что способствует успешному началу и далее самому спектаклю в целом.
Для вас как для актера театра кукол, кто в первую очередь создатель образа – кукла или актёр?
Для меня первична литературная основа, имею в виду, что сначала актёр пропускает через себя текст и передает его посредством куклы, ее художественного образа. То есть в конечном счете важен такой «симбиоз».
Приходилось ли в одном спектакле играть нескольких персонажей? Легко ли переключаться?
Да, практически всегда так и происходит в кукольном театре. Однажды мне пришлось играть все планеты в «Маленьком принце» подряд. Было сложно переключаться, поскольку в спектакле есть несколько персонажей-стариков, для которых было важно создать свой собственный образ, голос, фактуру и при этом успеть быстро и незаметно для зрителя переключиться.
Было ли такое, что кукла не нравится, не близка, но приходилось ею управлять?
Бывает, кукла технически сложно устроена, подходит не под каждую руку, поэтому не всегда легко ей управлять. Но мастера всегда идут навстречу.