Кора мысли. Коромысло. Смыслы. Коромысли
В Омске в рамках фестиваля «Золотая Маска» показали сразу две главы аудиального перформанса Лаборатории современного искусства из Новосибирска.
«Коромысли» – это возможность услышать русские песни без вымученных улыбок и пёстрых сарафанов. За непривычными и даже непонятными сегодня словами – расслышать настоящую женскую тоску, радость или надежду на счастье. Главное в этом спектакле – звук. А чтобы его было проще воспринять без вопросов: «Это же устарело? О чём они? Кому это вообще нужно?», режиссёр выбирает форму перформанса. На сцене только три девушки и видеоэкран, который транслирует их мысли и отношение к происходящему. «Я не фольклорист. Я не носитель традиции. Всё, что вы здесь увидите, – это наша интерпретация» – так предупреждают надписи на экране. И грань между зрителями, артистами и многовековой историей стирается. Мы тоже не фольклористы, не носители традиций, но звук цепляет, заставляется прислушаться к себе и найти внутри что-то давно забытое.
Дарья Воевода, актриса:
«Изначально смысл названия мы задумывали такой, что это кора мыслей. В коре дерева ползают всякие червячки, образуется узор, по сути, они на дереве оставляют какой-то код. В коре мозга у нас тоже есть коды и когда мы поём, эти коды у всех расшифровываются, всё начинает раскрываться».
Все три исполнительницы очень молоды, почти ровесницы. Они никого не играют, просто поют, но голоса воспроизводят разные рисунки. Временами это подруги, занятые общей работой, а иногда три главных женских образа: девушка, жена и мать, умудрённая жизненным опытом.
Полина Кардымон, режиссёр:
«В «Коромыслях» мы задаём очень много пустотностей. У нас есть три девушки, титры, которые можно разными способами интерпретировать. Там заложена возможность для того, чтобы зритель подумал и вложил свой смысл. Я не могу объяснить, почему их три, а не пять или одна. У меня был конкретный набор девочек, которых я знала, с которыми хотела работать. Они из разных театров, но я хотела, чтобы были именно они. А потом появилась Алина Юсупова, и теперь их четыре. Это, конечно, можно разложить на какой-то символизм, на стадии придумки это всё не рефлексируется».
И если первый спектакль – это скорее знакомство с народной культурой, то второй – «Коромысли. Глава вторая. Сыра земля» – больше напоминает исследование. Тема серьёзная и даже табуированная сегодня – смерть. Сейчас об этом вообще не принято говорить, скорее пережить и забыть. Ещё не так давно по меркам истории – сто лет назад – отношение было другим: погребальные обряды длились несколько дней, горе принято было разделять, переживать всем миром.
Начало спектакля – абсолютная тишина, которую разрывает истошный крик. И снова надписи на экране: «Я не переживала смерть близкого человека. Я пережила смерть трёх близких людей. Я переживаю смерть почти каждый день, потому что смотрю новости. Я знаю, что сама умру».
Крик превращается в осознанный звук, а звук – в причитание, в песню, которая помогает не просто пережить горе, но осмыслить его, понять, что смерть тоже часть жизни.
Исполнительниц здесь не три, а уже четыре. Четыре женских голоса раскрывают эту сложную тему. А надписи на экране поясняют значение обрядов в народной и современной культуре.
Алина Юсупова, актриса:
«Так получилось, что мне сначала пришлось ввестись в первую часть, заменить одну из исполнительниц, но потом я из неё вывелась, и девочки остались петь втроём, а мы вместе уже создали вторую и третью часть. Это очень такая горизонтальная история. Мы все вместе выбирали, выбирали, какие песни нам нравятся. Конечно, был конструктивный момент, где режиссёр мог что-то отрегулировать, но в целом это совместная история создания перформанса. Это всё коллективное творчество».
У аудиального перформанса есть ещё третья часть – «Коромысли. Детство. Глава 3». Мир детства в русском фольклоре отражён в огромном пласте колыбельных, стихов, песен, потешек. Отметим, что и свадебные традиции можно изучать и интерпретировать бесконечно, так что глав в этом спектакле может быть значительно больше.
Время удалено. Или нужен ли богам соцработник?
Третьим спектаклем фестиваля «Золотая Маска», который был показан в Омске, стал «Тайм-аут» новосибирского академического театра «Красный факел».
Это слово обычно переводят с английского как «пауза», но более точно – «время» и «вывести за пределы, удалить». Время здесь сконцентрировалось в одной точке, где могут одновременно находиться соцработник Люда, бог Один и скандинавские норны, наделённые даром бросать жребий и определять судьбу каждого человека.
Люда этого не замечает, ей кажется, что она изо дня в день ходит по привычному кругу: работа – принести продукты подопечным и выслушать их истории, дом – дочь-подросток, а по вечерам в мыслях только он – певец Геннадий, «лауреат фестиваля «Золотой домофон»». Мечта одиноких женщин чуть старше сорока, который многозначительно смотрит на концерте «только на тебя» и даже присылает смайлики поклонницам в социальной сети.
Вот только иногда мир как-то странно раздваивается, и уже непонятно, кто перед тобой: может, пенсионерка Лидия Афанасьевна Конопкина, для которой нужно найти масло «Крестьянское» по акции, а главное – недорогое пшено, ведь она дала обет скормить птицам целую тонну, чтобы на том свете легче было её погибшему сыну. А может, это сама богиня судьбы Урд, хранящая всю память о прошлом?
«Тайм-аут», театр «Красный факел»
Ирина Кривонос, актриса, исполнительница главной роли:
«Сначала, честно говоря, текст Марины Крапивиной меня немного напугал, потому что я подумала, что это какая-то совершенно бытовая история с этими бабушками, но Петя (режиссёр Петр Шерешевский. – Прим. ред.) вынес это в мистическую сторону, в сторону богов скандинавских, пьесу сильно переработал, многие сцены просто вырезал и сделал из них песни. Мне кажется, это здорово».
Сопоставление мира бессметных богов и соцработника Люды позволяет зрителю откуда-то с высоты взглянуть на жизнь человека, увидеть во всей полноте его одиночество – хрупкую женскую фигуру с двумя доверху наполненными продуктами пластиковыми пакетами, которая бредёт одна зимой то ли по узкой тропинке заснеженного пустыря, то ли по бескрайней белой пустыне без начала и конца.
Чтобы добиться эффекта реальности и одновременно нереальности всего происходящего, режиссёр создаёт новый жанр – переплетает на одной площадке кино и театр. Зрителей отделяют от актёров стальные ограждения супермаркета. Всё действие происходит где-то в глубине, посреди полупустых полок. Порой героев совсем не видно. Их лица, эмоции, диалоги снимают операторы и транслируют на экране. В режиме реального времени создаётся картина про Люду: её детство, где рано погибла мать и начал пить отец, юношескую влюблённость, разочарование, случайную встречу с мужчиной в метро, расставание, дочь, годы одиночества и придуманной любви, новое разочарование, ещё одна случайная встреча с отцом своей дочери. Там проявляются загадочные норны и воспылавший бурными чувствами к Людочке пенсионер Одинцов.
На сцене перед зрителем тоже происходят ключевые вещи, без которых картина спектакля была бы неполной. Например, рабочие совещания Люды с начальницей. Это огромная катонная фигура, на которую проецируют изображение эффектной оперной дивы. Она не говорит, она пропевает арии о пользе скандинавской ходьбы или необходимости оказания дополнительных платных услуг населению. На сцене однажды появится мужчина, который мог бы стать главным и единственным в жизни Людмилы, но только она почти не замечает его, поглощённая событиями на экране. Здесь же, на авансцене, происходит финал – зажигательная рок-история, которая буквально поясняет зрителю, что три вредные подопечные Людмилы могли оказаться не кем-нибудь, а бессмертными норнами Урд, Верданди, Скульд, отвечающими за прошлое, настоящее и будущее. А пенсионер Одинцов, как и певец Геннадий и отец Людмилы (их играет один актёр) – верховный бог Один.
Денис Ганин, исполнитель роли Одинцова, Геннадия и отца Людмилы:
«О том, что мы боги, мы узнали примерно недели за три до премьеры, а до этого репетировали обычных персонажей: старичок, музыкант, отец. Странный треугольник, а потом оказалось, что это одна роль. По сути, мы, конечно, играем людей, все боги – в какой-то степени люди, а люди – боги».
Спектакль не даст окончательного ответа на вопрос о том, что такое судьба. Кто решает её? Почему одни люди одиноки и несчастны, а другим всё удаётся? И как всё изменить? Скорее, он задаст новые, например, бытовые. Что в нашей жизни реально, а что мы только придумали себе? Или более сложные: зачем всемогущим богам вмешиваться в судьбу хрупкого человека? Помочь? А может быть, им тоже нужны люди – хотя бы для того, чтобы приносить пшено?