Родион Михно

«Ревизор», Театр кукол Республики Карелия, Петрозаводск

О характере Хлестакова

Как бы вы описали характер своего персонажа? Какой он, ваш Хлестаков?

Одна из главных его черт — это беспечность, которая проявляется в его поступках, в поведении. Он будто хочет развлекаться всю жизнь, не видит другого смысла. В нём есть лёгкость, он живет играючи. Ещё одна особенность в том, что он не притворяется. Он такой, какой есть: простой, но при этом достаточно умный, чтобы видеть, как люди воспринимают его со стороны. 

В спектакле «Ревизор» одним из главных приёмов становится игра с размерами и пропорциями персонажей. Образ Хлестакова визуально гиперболизированный: маска с длинной шеей, торчащими в разные стороны яркими рыжими волосами, выпученными глазами и глуповатой улыбкой. Созданный художником Татьяной Нерсисян визуальный образ помогал вам найти нужное существование?

Конечно. Изначально персонаж появляется как червяк, который упал ниже плинтуса и не может найти выход. Образ, воплощённый в кукле, это демонстрирует. Хлестакова сначала показывают маленьким, а потом кукла постепенно увеличивается в размерах — его эго начинает раздуваться, потому что ему очень многое позволяют. И он уже не может остановиться, не может контролировать порыв и желание. 

Его маленькая голова и большое по сравнению с ней тело говорят о том, что на самом деле это человек небольшого ума. Городничему нужно держать в голове вопросы о работе и о семье, всё контролировать — и голова его перевешивает. А Хлестаков — он ветреный, импульсивный. Он не думает, а просто делает здесь и сейчас. Поначалу он кажется глуповатым, визуальный образ создаёт такое впечатление, но на самом деле он способен воспользоваться положением. Обычный человек просто признался бы в том, что его принимают за другого, а Хлестаков не может этого сделать, потому что видит интересную ситуацию и пытается в неё включиться.

Из чего складывается пластика персонажа?

Я обычного среднестатистического роста, 170. Но если мне сверху надевается большая голова, я уже под метр восемьдесят. А из-за короткого пиджака кажется, что у меня ещё и очень длинные ноги. Ноги моего героя выделяются и несут его абсолютно в разные стороны, а голова позволяет делать волну, так что он становится похож на питона.

Ещё возникают ассоциации с насекомым — Хлестаков немного похож на кузнечика.

Он, скорее, «тараканоподобный» человек. Как те тараканы, которых он боится в трактире. Там он и должен жить, вместе с этими тараканами.

Похоже, вы относитесь к своему герою достаточно критично. 

Я бы так в жизни поступить не смог. Я азартный, наверное, человек, но настолько просто и легкомысленно к людям бы не относился. Конечно, когда мне нужно играть персонажа, я в него перевоплощаюсь и понимаю, почему он так поступает. Мне кажется, он видит, как живут в Петербурге высокопоставленные лица, и хочет такую же жизнь, но не может её себе позволить. Скорее всего, он просто пытается почувствовать себя таким же, как они.

О работе на ощупь и новом опыте

В спектакле Театра кукол Карелии «Сад» вы уже работали с масками, но другого рода. В «Ревизоре» задействованы маски большого размера. Какие приёмы работы с ними вы использовали? 

На самом деле было достаточно сложно. В спектакле «Сад» Александра Янушкевича я себя ощущаю намного свободнее, по крайней мере пока, потому что маска там тряпичная и темп спектакля совсем другой. Особенно у Фирса, которого я играю, — он ходит, как призрак, по комнате, его никто не видит, а он может наблюдать за всеми. В «Ревизоре» всё по-другому. Во-первых, маска сделана из поролона — она не тяжёлая, но в ней достаточно жарко, есть плотная сетка, так что обзор очень ограничен. Во-вторых, сцена находится под наклоном, и нужно ориентироваться не на зрение, а на осязание. Так же и с другими героями спектакля: я знаю, где они находятся, по слуху и ощущениям в пространстве. Привыкнуть к этому сложно, так как задан очень высокий темп повествования — нужно быстро соображать и помнить, что у тебя есть вторая голова, которая должна правильно входить в двери и ни за что не цепляться. Поначалу, конечно, была дезориентация, но постепенно всё нарабатывается. Мы сдружились с моим персонажем, и мне уже намного проще работать, чем на премьере. 

В Театре кукол Карелии вы служите несколько лет и уже сыграли большие роли — например, Кристиана де Невилетта в «Сирано де Бержераке» или Гадкого утёнка. Была ли роль Хлестакова профессиональным вызовом для вас?

Сначала я даже не представлял, как всё будет. Обычно Хлестакова играют более взрослые, опытные актёры. Наверное, мне опыта не хватало — эта роль для меня на вырост, она мне ещё немного «большая». Но я считаю, что она мне дала очень многое. Конечно же, и режиссёр Игорь Казаков этому способствовал, и труппа театра помогала — со стороны многое видно. В маске ты не понимаешь, что из себя представляешь, поэтому ребята подсказывают, и постепенно ты создаёшь образ. И в это время ещё и растёшь.

Чему вы научились во время работы над «Ревизором»?

Я стал более свободным. Пришло понимание, насколько важен текст в спектакле. Даже если произносится строчка, которую ты не нагружаешь психологически и очень быстро говоришь, зритель считывает смысл. В спектакле была сложная работа с текстом, пластикой и маской — эти три навыка я развил в себе в большей мере.

Об открытиях в классическом тексте

Вы сказали о работе с текстом. А по поводу самой пьесы Гоголя у вас произошли открытия? Может быть, были разрушены какие-то стереотипы, если они у вас были?

Стереотипов по отношению к «Ревизору» у меня не было, но открытий случилось достаточно много. В репетициях, когда очень много и часто читаешь текст, начинаешь воспринимать его по-другому и каждый раз открываешь новые слои. Текст Гоголя можно копать бесконечно, столько в нём смыслов и подтекстов. Например, я почему-то не думал о том, что Гоголь закладывал так много женско-мужских отношений в пьесе, а режиссёр прочитал это и донёс до нас, когда разбирали сцены Хлестакова с дочкой и женой Городничего. 

Среди ваших ролей в театре — молодой дозорный в «Сказке о последнем добром драконе». Про этот спектакль в одном из интервью вы сказали, что он «без хеппи-энда». Спектакль «Ревизор» тоже получился без хеппи-энда, с мрачным финалом. Как вы считаете, зачем нужен такой жутковатый взгляд на классический сюжет?

Это история о Городничем. Может быть, Городничий сам себя загоняет в ловушку. Чинопочитание, в котором он живёт, постоянные сплетни и боязнь сказать лишнее доводят его до состояния, в котором в «фитюльке» видишь важного человека. Финал спектакля как раз и раскрывает основополагающую идею Гоголя о том, что нужно в первую очередь оставаться человеком и не делать из работы, отношений с чиновниками смысл жизни. Финал с большим монологом Городничего получается в какой-то степени нравоучительным, чтобы зрители задумались: «Над кем смеётесь? Над собой смеётесь».

О возможностях в театре кукол

Театр кукол сегодня открывает много возможностей для артиста. Что должен уметь и к чему должен быть готов артист театра кукол?

Должен быть готов ко всему! Но это, конечно, невозможно. Поэтому надо исходить из своих качеств — что тебе нравится и что ближе. Конечно, хочется развиваться, нужно идти вперёд и пробовать новое. Сейчас в спектаклях используется столько всего, в том же «Ревизоре»: и маска, и танец… Только вокала нам не хватает! 

В одном из интервью вы рассказывали, что хотели стать художником, и театр кукол позволяет реализовать и эту мечту. Каким образом это удаётся?

В прошлом году мы с коллегой Антоном Верещагиным, который играет в «Ревизоре» Добчинского и Бобчинского, делали спектакль на основе стихов Бориса Рыжего. Антон получил грант на создание спектакля от Союза театральных деятелей, а так как я люблю рисовать и что-то делать руками, он попросил сделать декорацию. Нужен был стол — макет Екатеринбурга, где жил Борис Рыжий, писавший стихи о городе и людях вокруг. Мы сделали проволочных человечков — это было просто, а вот создать город, который в конце должен сломаться, было моей задачей. Так у меня получилось попробовать себя в качестве театрального художника. В скором времени спектакль будет играться в Доме актёра в Петрозаводске.