Об одиночестве подростка
Книга « Ваши письма я храню под матрасом: переписка 1971-2002», на которой основан спектакль, состоит из эпистолярных диалогов Сары Швардт и Астрид Линдгрен. Почему перенести на сцену вы решили в основном письма Сары?
Ксения Ярош (К. Я.): Главный герой здесь подросток Сара, а письма Астрид — поддерживающий комментарий к её жизни.
Пётр Чижов (П. Ч.): Да, мы выбрали письма, которые Сара писала от двенадцати до четырнадцати лет, то есть в концентрированном подростковом возрасте. Нам хотелось сгустить события в жизни Сары, чтобы слова Астрид Линдгрен читались ответом на огромное количество её вопросов. Монтаж высвечивает одиночество, оторванность человека. Ведь письма — это такая разорванная коммуникация. Ты пишешь письмо, потом опускаешь в почтовый ящик и ждёшь. Ты в это время один. Только когда приходит ответ, — распечатываешь письмо, читаешь и через это соединяешься с другим человеком. Спектакль тоже представляет из себя, по сути, два письма. В первой части это большой вопрос Сары, как жить в подростковом возрасте и как его пережить, а во второй — ответы Астрид Линдгрен.
Если вспомнить биографию Линдгрен, ей тоже всю жизнь было свойственно ощущение одиночества и разорванности с сыном, потому что пришлось оставить ребёнка у другой женщины на первые годы его жизни.
К. Я.: Да, для Астрид очень важна тема одиночества, как и для Сары. Поэтому они соединились — искали, как жить с этим ощущением, чувствовали, что оно опорное в жизни.
П. Ч.: Ну, это даже не одиночество, это такая тотальная изоляция. Как будто ты оторван от мира, разорваны все связи со своими. Саре катастрофически не хватает своих, где бы она ни была. Она не может найти общий язык с родителями, с одноклассниками. С бабушкой, которая её любит, тоже не может, хотя чувствует эту любовь. Дедушка умер.
К. Я.: В школе — буллинг, а дома — насилие, агрессия. Её единственная поддержка — это Астрид.
Сама Сара рассказывала в интервью, что переписка с Астрид укрепила её уверенность в себе. Поддержка Астрид как значимого, понимающего взрослого очень много ей дала — смелость, например. Мне кажется, это общечеловеческий материал, потому что каждому присуще одиночество. В наше время, со всеми его катаклизмами, мы тоже ощущаем изоляцию. Когда я прочла книгу, мне очень хотелось, чтобы каждый подросток и родитель подростка тоже её прочел. Это кажется очень важным.
Об ответственности родителей
В наше время мы больше, чем раньше, говорим о чувствах и ощущениях. В нашей стране это как-то затянулось, но то, во что Астрид внесла значительный вклад, — отмена физических наказаний, — свидетельствует: мы стали задумываться, что может ощущать ребёнок. Что вы думаете об этой тенденции?
К. Я.: Астрид в речи «Нет насилию!» [выступление 1978 года в защиту прав детей — прим. ред.] говорит: то, что происходит в мире, в том числе войны — это про то, что насилие начинается в семье и выращивает людей, способных совершать такое. Линдгрен считает, что у ребёнка есть право делать свой выбор, думать не так, как думают родители, быть услышанным, быть таким, какой он есть, и за это не быть подверженным насилию и неприятию. Наш спектакль говорит с точки зрения ребёнка, борется за права подростка и, может быть, беспощаден к родителям, но имеет на это право. Наше поколение пытается изменить ситуацию и как-то иначе растить детей, чем показано в спектакле.
Об авторском праве
На сайте Авторского агентства «Независимый театральный проект» написано: «Любые инсценировки книг Линдгрен должны соответствовать политике инсценировок Астрид Линдгрен и перед постановкой должны быть одобрены The Astrid Lindgren Company», а в завещании Астрид Линдгрен прописаны согласованные переводы и обязанности наследников по утверждению инсценировок. Как происходила работа по авторскому праву в случае вашего спектакля по письмам?
П. Ч.: То, про что вы сказали, относится к произведениям, которые написала непосредственно Астрид Линдгрен. Переписка — это, документ, опубликованный Сарой.
К. Я.: Сложности с наследниками могли быть, скорее, в том, что этот документ был художественно перемонтирован, расслоен на три Сары как на трёх персонажей, где-то абсурдистки-поэтически соединён. Но у наследников вопросов не возникло, они живут в контексте современного театра.
П. Ч.: Технически это было сделано так: Ксюша сделала инсценировку, текст перевели на английский и утвердили, то есть мы получили разрешение от The Astrid Lindgren Company. Мне кажется, когда Астрид Линдгрен писала завещание, было не так много спектаклей по её произведениям. И большое количество спектаклей ей не нравилось.
К. Я.: Поэтому она сама стала делать инсценировки, да.
П. Ч.: У неё была травма от сценического воплощения её произведений. Сейчас технических возможностей у театра больше. Наверное, если бы она была жива, она бы переписала завещание.
О перспективах и поддержке
Я понимаю, что в наше время очень сложно что-то планировать. Но, может быть, у вас уже намечены какие-то важные события? Что дальше?
П. Ч.: Нет, сейчас всё взорвалось, разрушилось.
К. Я.: Я думаю, что театр наподобие брехтовского, театр политический, способный достучаться до зрителей и дать им критически посмотреть на происходящее в стране, — это то, чем можно заниматься в нынешней ситуации. Либо социальный театр, работающий не с актерами, а с людьми, которым сейчас здесь тяжело, помогающий это пережить. Либо детский театр, потому что дети ни в чём не виноваты, у них есть право на театр. Мне не представляется возможным заниматься театром, как будто бы ничего не случилось.
На ваш взгляд, почему спектакль «Немножко СЛИШКОМ одиноко» должен был возникнуть сейчас?
П. Ч.: События повернулись так, что время начало отсчитываться заново. Жизнь до спецоперации — это так давно, это как бы другая жизнь. Поэтому, конечно, важно, что спектакль был поставлен до 24 февраля [премьера состоялась 2 октября 2021 года — прим. ред.]. Сейчас бы он, скорее всего, не возник.
К. Я.: Если говорить, зачем мы его показываем сегодня — это чтобы дать поддержку подросткам, дать чувство, что они не одни. Им сейчас особенно трудно.
П. Ч.: Когда мы репетировали вчера, увидели, что спектакль попадает во взрослых, может быть, даже больше, чем в подростков, потому что огромное количество людей почувствовали себя изгоями в привычном пространстве.
К. Я.: И отчаяние Сары, и беспомощность изменить ситуацию в семье, и её борьба с этим…
П. Ч.: …да и её желание понять, кто она — это очень отзывающаяся сейчас мысль. Если такая, какая есть, она не нужна в своей семье, если в пространстве, где она живёт, она подвергается насилию, то какой ей быть? При этом Астрид не просто поддерживает Сару, а делает это на основе человеческих ценностей. Она гуманистка. Она разбирает сложные ситуации и дает девочке возможность…
К. Я.: …выжить, на самом деле.
П. Ч.: …посмотреть на себя со стороны. Она поддерживает талант и способности Сары. Дает ей увидеть свою уникальность и право на отличие, на особый голос.
К. Я.: Астрид поддерживает Сарино движение к себе. Она именно тот человек, который читает Сарины стихи и эссе и через это даёт девочке осуществиться, почувствовать свое «я». А где-то подсказывает, где ей кажется, что это Саре навредит или что потом Сара будет об этом жалеть.
П. Ч.: Она растит в Саре художника, и это очень важно.
К. Я. Такого художника, который не боится быть собой. Астрид много боролась за права людей. Отстаивала необходимость проявлять себя, высказывать своё мнение. То, что больше всего повлияло на Сару как человека (она это сама признаёт уже в размышлениях после смерти Астрид) — так это пример человека, имеющего смелость высказать правду, плюнув на то, что подумают другие.