Пётр Шерешевский

«Тайм-аут», Театр «Красный факел», Новосибирск

Это ваша первая работа в «Красном Факеле» или вы ставили там что-то раньше?

Я ставил там три спектакля: «Утиную охоту» Вампилова, «Последнюю любовь Дон Жуана» Эрика-Эмманюэля Шмидта и «Человек, животное, добродетель» Пиранделло.

А «Тайм-аут» к постановке предложил театр?

Нет, это я предложил.

Что вас заинтересовало в этом тексте, почему он сейчас актуален?

Ну, сейчас ничего неактуально… 

А на тот момент я был ридером конкурса драматургии «Старый конь» Юлии Тупикиной и Олега Михайлова. В конкурс допускались пьесы драматургов, у которых больше десяти постановок. Это конкурс маститых драматургов.
И, когда читаешь в потоке, начинаешь видеть связи между текстом и авторами. Я настолько проникся, что после этого конкурса поставил «Дания Тюрьма» Аси Волошиной, «Герб Города Эн» Светы Баженовой, «Тайм-аут» Марии Крапивиной и вот сейчас поставил «Исход» Полины Бородиной.
«Тайм-аут» — это взгляд на очень бытовую частную ситуацию через мифологию, попытка обнаружения в наших маленьких жизнях руки мироздания, которая нас касается и проводит нас по неведомым нам тропкам, а мы как маленькие муравьишки, болтаемся в этом мироздании. Вроде бы, что-то ощущаем сверху, но поделать с этим ничего не можем. 

То есть, это «магический реализм»?

Ну да.

Пик обращения к нему был в 2000-х годах, сейчас снова режиссёры берут такие тексты. Почему?

С точки зрения обобщения рассуждать сложно, а сам я думаю про линии судьбы, про то, насколько наша жизнь зависит от нас, а насколько она предопределена не социальными, а высшими силами и есть ли они…
С этой точки зрения я рассматриваю и драматургию, а если эта тема напрямую там заложена, то это сходный с моим взгляд на мир.

Таких людей как Люда, игнорирующих действительность, очень много. Когда я смотрела спектакль хотелось сказать «Я-Мы-Люда». Это примета времени? Она — героиня или антигероиня современности?

Я не могу сказать, что она игнорирует действительность. Мир её куда-то тащит, что-то с ней делает, а она пытается, несмотря на силы, которые её крутят и вертят, проживать свою маленькую жизнь и найти в ней счастье и смысл. 

В этом смысле можно говорить «Я-Мы-Люда», но это не про закрытые глаза, а про то, что мы очень маленькие и слабые в этом большом мире.

У меня сложилось впечатление, что вокруг Люды происходит ад и трэш, а она не замечает этого. Хочется в какой-то момент сказать ей: «Разуй глаза!»

Она разует глаза, бедная, и что с ней будет? Всё, что она делает, это попытка спастись эмоционально, выжить.
Если смотреть на происходящее не с точки зрения магического реализма, где Люда — игрушка в руках богинь судьбы, то это такая экзистенциальная драма. Ты живешь жизнь, которая вокруг тебя сложилась и которую ты сложил и пытался сделать осмысленной, а если что-то не получается так, как ты хотел, что делать? Не всё в этом мире зависит от человеческих сил.

Расскажите, как создавалось музыкальное оформление спектакля? Оно некоторым образом «наследует» ваш «Визит старой дамы» (спектакль РДТ, Ижевск — прим.ред.).

Ванечка (композитор Ник Тихонов — прим.ред.) имеет свой почерк, поэтому мелодии или ритмические ходы узнаваемы. Как можно узнать Рыбникова или Таривердиева, так и Ванечку можно узнать. Мы сочиняли ироническую оперу в собесе.

А почему супермаркет?

Если эту метафору словами называть, то совсем скучно станет. Это формальный ход — сочетание несочетаемого. Бытовое пространство, которое находится в социальных пространствах.

Расскажите про репетиции? Просили актёров наблюдать за пожилыми людьми, ходили в «экспедицию» в собес?

Нет, это игра на уровне гротеска и фантазии. Это же магический реализм, боги, надевающие на себя всякие маски, нежели точное наблюдение.