О живой и мёртвой классике
Как вы попали в проект?
Мы с Алексеем Франдетти давно знаем друг друга и сделали совместно уже много работ. Кроме того, проект делался для Театра на Таганке, в труппе которого я состою.
Ожидали ли вы от мюзикла «Онегин» «необычного» прочтения, свойственного работам Алексея?
В «Онегине» практически нет текста, за исключением небольших вкраплений текста Пушкина, это так называемый «through-sung» мюзикл. Когда мы впервые все встретились и пропели его полностью, мне показалось, что это – очень цельная история. Интересно, как канадские авторы, люди с другой культурной базой, прочитывают «священную» для нас классику. Кроме того, они выводят на первый план пласт человеческих отношений. И для меня было открытием, что «Евгений Онегин» перестал быть какой-то «мёртвой» классикой, к которой страшно прикоснуться. Здесь получилась, в хорошем смысле, хулиганская постановка, постановка для молодёжи – без ложного пиетета перед великим произведением Пушкина.
О живых эмоциях и импровизации
«Евгений Онегин» – произведение, знакомое всем со школы. Интересно было во взрослом возрасте переосмыслить главного героя? Как происходила работа над ролью?
Когда ты начинаешь погружаться в роль, то обнаруживаешь абсолютно живые и понятные эмоции, тебе становится близка линия поведения персонажа, находишь для себя какие-то основные моменты, опираясь на которые, анализируешь, что и почему с ним происходило. То же, как и с произведением, произошло для меня и с Онегиным. Он сделался для меня близким, понятным человеком, а не просто далёким героем книги.
Одна из основных идей мюзикла – перенести действие во «вневременной» контекст, чтобы показать, что история всегда актуальна. Что отличает вашего Онегина, с учётом того, что действие не привязано к XIX веку?
Вообще сложно сказать, каким именно должен быть Онегин. Я или вы можем видеть его совершенно по-разному, а Пушкин, наверняка, имел в виду ещё что-то третье. Если бы мы привязали героев к конкретной эпохе, конечно, были бы какие-то поведенческие отличия, но, мне кажется, самое главное – это суть персонажей. У нас в спектакле она сохранена. Это интерпретация, тот Евгений Онегин, каким бы он мог бы быть во «вневременном» пространстве, где происходит действие романа.
Поделюсь, как зритель: меня позабавила сцена объяснения с Татьяной, когда Онегин перебирает ворох писем, прежде чем найти нужное – это выглядит цинично. И запоминается первый выход Онегина «в образе» – с бутылкой водки. В этом вообще есть что-то такое чеховское, вроде «Дяди Вани».
Ну да. (смеётся).
Первое появление Онегина сопровождается выходом в зал. Традиционный диалог с кем-то из зрительниц сочинили в процессе репетиций?
Сама идея с обращением к зрительнице была в исходном произведении, но в оригинале был закреплённый текст о Петербурге, белых ночах. Но, так как это всё-таки флирт, я стараюсь каждый спектакль придумывать что-то новое.
Предугадали мой следующий вопрос. Подстраиваетесь в зависимости от реакции: кто-то смеётся, кто-то смущается?
Конечно! Это в некоторой степени тренинг. У тебя есть примерная схема диалога, но человек может уже при ответе на второй вопрос её разрушить, и тебе придётся ориентироваться, как из этого выплывать.
Как оправдать героя
Онегин в мюзикле – действительно очень живой. Но в школе его преподносят точно не положительным героем. Расскажите, каким вы его видите?
Есть такое актёрское понятие как «адвокат роли», потому что актёры, как правило, оправдывают своих персонажей. Очень странно играть человека, и при этом думать, какой он плохой. Я и в жизни пытаюсь не рассуждать категориями «хороший/плохой», потому что все мы – люди. Интересно понять мотивацию каждого. Так и в Онегине: нельзя ведь сказать, что он негодяй, потому что решил цинично отказать девушке, унизить её. Пушкин не объясняет многие поступки прямо, но даёт «маячки», благодаря которым можно самому что-то дофантазировать. Например, то, что полученное письмо Татьяны пробудило в Онегине благородные чувства, тронуло его: он действительно хотел быть с ней максимально тактичным и мягко ей отказать. Однако, в итоге, у Онегина объяснение разрослось до целого морализаторского монолога, может быть, даже неожиданно для него самого, и он невольно начал самореализовываться за счёт несчастной, влюблённой девушки.
Во всех сценах я пытался понять психологию человека, почему он поступает так или иначе. Ещё для меня интересно, что в финале, когда Онегин дико влюбляется в Татьяну, помимо просто отношений между мужчиной и женщиной, у Пушкина заложена некая метафизическая тема. Онегин предстаёт перед нами, находясь в кризисе личности, усугублённом чувством вины из-за убийства друга на дуэли. У него нет жизненной основы. Он пытается путешествовать, но не знает, чем себя заполнить. И вот Онегин встречает женщину абсолютно цельную, которая смогла сама себя сделать, превратилась из провинциальной девушки в первую столичную красавицу. И ему хочется подпитаться от неё, потому что он-то — «пустой».
О финале Онегина и том, что будет дальше
Онегин, действительно, хватается за Татьяну, как за спасательный круг. И, когда она ему отказывает, он теряет последний ориентир, на чём мы его и оставляем. Какие эмоции вы хотите вызвать в финальной сцене? Сочувствие Онегину, который возможно, впервые влюбился по-настоящему, или злорадное «так ему и надо»?
Всегда хочется вызывать сочувствие к своему персонажу, потому что театр вообще направлен на сопереживание. Но, мне кажется, история так построена, что этого тяжело добиться. Тут ещё играет роль, что сначала мы видим, как Онегин сам отказывает Татьяне и, когда потом она отвечает ему тем же, это вызывает у зрителя скорее одобрительную реакцию. Но я всё-таки стремлюсь вызвать сопереживание Онегину и знаю, что у некоторых его судьба всё равно вызывает эмпатию.
Как сложилась дальнейшая судьба Онегина после отказа Татьяны?
Пушкин оставляет своего героя сразу после ухода Татьяны, как если бы камера просто «уехала» из этой комнаты, «улетела» дальше. Мы не знаем, что с ним было потом. В нашем спектакле же финальный разговор с Татьяной стал для Онегина очень мощным, решающим событием. То есть, после её отказа он не разуверился в жизни и не впал в депрессию. Ведь перед последним «Прощай!» они признаются друг другу в любви. Это так сделано и по музыке, и по эмоциям, что становится кульминацией любви «без права обладания». Они оба понимают, что скорее всего, больше не увидятся, и как бы обещают сохранить друг друга в своём сердце.
Мне кажется, авторы мюзикла попытались заложить такой светлый финал, в надежде, что Онегин обязательно найдёт в себе силы жить дальше, быть внимательнее к людям, храня в душе память о Татьяне, которая так глубоко в него «попала» и так его изменила. Я бы фантазировал в сторону просветления и осознания. Мне хочется верить в такой финал, потому что и в жизни бывают иногда такие минуты, когда человек вдруг «прозревает» и хочет начать жизнь заново с завтрашнего дня. Как правило, они как раз сопровождаются какой-то потерей.