Вернёмся на два года назад. Вы узнаете, что в театре будет ставиться «Бахчисарайский фонтан». Ваша первая мысль?
Прочитать Пушкина ещё раз.
Не пересмотреть запись с Галиной Улановой?
Когда я узнала, что ставить приезжает Дарья Павленко – она была у меня на слуху как балерина – я подумала: ого, как круто, как здорово. До ее приезда я не видела ни одной постановки «Бахфонтана», кроме отрывков, которые нам показывали в детстве на уроках по истории балета и которые я давно забыла. Я принципиально не смотрю спектакли, которые планируются у нас к постановке, потому что хочу получить своё восприятие именно от балетмейстера. Перечитать произведение, вникнуть – это для меня было намного важнее.
Если выбирать, то Мария или Зарема?
Изначально – Зарема, конечно же. По поэме Пушкина мне казалось, что у Заремы больше эмоций, чем у Марии, они многогранней и их проще выразить. А выразить внутреннюю скованность, обиду и горечь Марии – намного сложнее. Для меня роль Заремы была более понятна. Её вспыльчивость, порывы, эмоциональность, любовная злоба отвергнутой женщины – всё мне это нравилось. С Марией мне показалось: ну вот, опять страдать, опять любовь. Она такая прекрасная, и она умрёт.
Но вам сказали – нет, никакой Заремы, иди танцуй Марию?
Изначально у нас планировалось два премьерных спектакля, и мы думали, что я смогу в один день станцевать одну партию, а в другой – другую. Но вдруг в труппе оказалось очень много претенденток на Зарему и очень мало – на Марию. И мне сказали: Ксюша, извини, мы не можем найти Марию, чтобы ты станцевала Зарему.
А кто из них ближе для вас в жизни?
Я никогда не переношу себя в своих героинь и никогда не беру ничего от своих героинь себе в жизнь.
Кто главный герой балета?
Мне кажется, самый главный герой – всё-таки Гирей.
А если бы Зарема промахнулась, у Гирея был бы шанс?
С моей Марией у него не было бы никакого шанса (смеётся). Если бы Зарема промахнулась… Мария готова расстаться с жизнью, уже когда Зарема первый раз на неё замахивается. Ведь вот она живёт, ничего не подозревает, первый раз пришла на бал, у них с Вацлавом первая любовь – для неё всё открыто. И вот на её глазах убивают её семью, забирают в чужую страну, где она не понимает ни язык, ни менталитет. Жизнь закончилась. И сама польская гордость Марии не позволила бы ей уступить желаниям Гирея, как бы он её ни боготворил и что бы он ей ни предлагал.
Тогда вопрос к вашей же Марии: почему она не выбрала самоубийство?
Мне кажется, она осознавала, что Гирей её любит, и верила, что сможет разбудить в нем чувство жалости, и он её отпустит. То есть какая-то надежда на свободу у неё в душе теплилась.
Чем хороша хореография Ростислава Захарова?
Драматизмом. Петипа ставит чёткие, графичные балетные движения, в которых ты показываешь себя, своё тело, свои физические способности. А Захаров, мне кажется, ставит слова. Через пластику, через движение он показывает драматичность происходящего и пытается раскрыть глубину души героев. Это разговор со зрителем посредством своего тела.
Здесь главная сложность в том, чтобы через пластику передать характер героини и ее переживания в данный момент. Дарья Павленко очень долго меня мучила с одним секундным моментом в спектакле: когда в конце первого акта Гирей срывает платок с Марии. Ведь почему он забирает ее в гарем? Потому что влюбляется в неё с первого взгляда. И влюбляется не потому что она красивая, а потому что встречает ее взгляд. И в этом взгляде, как мне объясняла Дарья, должна передаваться вся воля, сила, женственность и хрупкость Марии.
Как вам работалось с Дарьей Павленко? Не было ощущения, что это мастер с другой планеты?
Она совершенно обычный человек. Например, она не стремилась привносить что-то своё, а старалась перенести и передать всё то, что ей объясняли и передавали её педагоги из Мариинского, когда готовили с ней эти партии. Она точно следила за текстом и в то же время говорила: посмотри сама, подумай, поищи, может, что-то интересное на тебя ляжет, и если это будет соответствовать твоей героине, можешь спокойно этим пользоваться. Она очень легкий, очень тактичный, очень приятный человек. Хотя я готовила одновременно две партии – и Зарему, и Марию, – и уставала жутко, но всё равно, приходя на репетиции, заряжалась от неё рассказом о той героине, которую она показывала в тот момент.