Как ни странно, разговор я хочу начать с финала — с последнего монолога Сони. Это надежда, дающая силу? Или это обречённость и осознание того, что в этой жизни уже ничего не будет?
Те разговоры, которые мы вели с Георгием Зурабовичем, режиссёром спектакля, обсуждая финальный монолог, имеют отношение ко второму варианту: обречённость и осознание того, что в этой жизни уже ничего не будет. Но мне хочется верить, что Соня справится. И спустя, надеюсь, короткое время, к этой обречённости отнесётся как-то иначе, может, как к слабости. Сможет не только служить, но и жить.
После вашего монолога звучит Рахманинов. Эта музыка дублирует (усиливает) интонацию монолога или привносит другую эмоцию?
На мой взгляд, романс Рахманинова «Мы отдохнём» усиливает монолог Сони, делает его ещё более трагичным. Я помню своё первое впечатление от пробы такого финала спектакля: мужской голос исполнителя, поющего женский монолог, делает монолог бесполым, отделяет монолог от личности Сони и относит его ко всем персонажам, находящимся на сцене в момент звучания романса.
Важным мотивом спектакля является мотив сновидений. Есть ли у Сони свои сны? И дорисовывает ли она реальность в своих мечтах?
Да, есть. Сон с Астровым и сон с Еленой Андреевной. Да, сон как мечта, в которой Соня реальность и дорисовывает, и меняет. Что не решается изменить в реальности, меняет во снах.
Какие отношения у Сони с Еленой Андреевной? Антиподы ли они?
Отношений нет, есть попытки их создать. Конечно, эти попытки тоже можно назвать отношениями, но они неконкретные, неясные, полные претензий. Ясными они становятся в третьем действии. И ясность в том, что отношения Сони с Еленой Андреевной невозможны.
Эти две женщины достаточно глубокие, не могу назвать их просто антиподами. Они разные.
Кульминационной сценой для Сони становится сцена «пьяного» разговора с Еленой, где такие разные женщины как простые русские бабы голосят над своей неудавшейся судьбой. Что их внезапно сблизило?
Их сблизил сон Сони. Соня хотела бы, чтобы их разговор был таким, где всё по-хорошему просто. Когда понимают тебя с полуслова, когда реагируют так, как ты хочешь. Но это всего лишь сон.
В спектакле Геогргия Цхвиравы яркость цвета становится синонимом страсти. У вашей героини цветовой акцент появляется лишь в 3 действии — красная блуза. Чем обусловлена эта смена костюма?
Соня открывает свои чувства, насколько может. Красная блуза — для меня это степень её готовности открыться по-настоящему. Только красная блуза, всё остальное она прячет.
Основная болевая точка Сони — это ее отношения с Астровым, вернее, мечта об этих отношениях. Почему для вашей героини эта любовь заведомо невозможна?
Эта любовь возможна. Дядя Ваня говорит про Елену Андреевну: «Десять лет тому назад я встречал её у покойной сестры. Тогда ей было семнадцать, а мне тридцать семь лет. Отчего я тогда не влюбился в неё и не сделал ей предложения? Ведь это было так возможно! И была бы она теперь моею женой…». Значит, Елена Андреевна изменилась. Предположу, что она стала женщиной, расцвела.
Сейчас для Сони эта любовь невозможна, потому что она в себя как в женщину не верит. Сейчас ей кажется, что «заслужить» любовь нужно трудом, буквально трудом, всё остальное фальшиво, нечестно. В среде она такой живёт, так эту среду считывает. Но Астров такую Соню только уважает.