Давно ли у тебя появилась идея сайт-специфик проекта? Или это было спонтанное творение, продиктованное условиями 2020 года, когда театр в помещении с большим количеством зрителей стал, по сути, вне закона?
Идея появилась в 2019 году, летом, когда я увидел инстаграм Никиты [Никита Касьяненко, актёр/художник – прим. ред.] и понял, что он граффитист. Мы встретились, и мне надо было понять, насколько он в материале: просто рисует или реально граффитист. Оказалось, что он реально граффитист. И тогда я предложил сделать об этом спектакль. Ну и где-то с сентября мы приступили к работе.
Как только я начал думать, как это реализовать, в какую облечь форму, стало понятно: зачем нам в коробку переносить всё то, что есть на улице, ведь там оно будет намного содержательнее. Понятно, что можно было пригласить художников, тех же граффитистов, и на любой площадке сделать спектакль. Но вся прелесть именно в том, что герой – уличный, он идет по улице и рассказывает про улицу. То есть мы начали работать не от «давайте сделаем сайт-специфик», а, наоборот, мы хотели сделать крутой спектакль о том, о чём никто, по сути, не знает.
Было интересно узнать, как вообще граффити появляется на улицах, кто за это отвечает, как эти люди выглядят, как они живут. Хотелось поделиться тем самым экспириенсом, который я получал, когда ходил с Никитой рисовать и слушал его истории.
Были ли ситуации, когда вы со зрителями шли по маршруту и вдруг происходило что-то незапланированное и неожиданное, но оказывающееся в контексте спектакля?
Этим и хорош сайт-специфик: иногда появляются какие-то крутые вещи. Всё очень живое. Нет, например, слово в слово выверенного текста, есть конструкция «от и до»: к чему надо прийти, затронув какие-то ключевые точки. Вообще всё живое: нужно быть здесь и сейчас, замечать изменения в пространстве.
На одном из первых спектаклей мы залезли на гараж, идем с группой, вдруг едет поезд, и он весь расписанный! Вот прям как из истории Никиты, в которой они когда-то, двадцать человек, выбежали из электрички и стали её расписывать. И вот, едет поезд к Витебскому вокзалу, весь в граффити. Надо было видеть лица зрителей в этот момент! Они не понимали, как такое возможно, думали: это подстроено или всё реально?
В этом очень большой плюс сайт-специфика: ты никогда не знаешь, как всё пройдет сегодня. Притом, что маршрут всё-таки построен таким образом, что всё оказывается в контексте, всё можно брать в оборот, подтягивать. Самое крутое – добиться, чтобы люди в какой-то момент перестали понимать: что есть спектакль, а что есть реальная жизнь.
В «4elovekvmaske» всё очень круто работает: и то, как происходит запись на спектакль, и «вводное» письмо, и количество участников, и финал. На каком этапе к вам подключилась драматург Настасья Фёдорова? Она очень аккуратно работает с текстом, выстраивая нужную драматургическую структуру и сохраняя лёгкость живого языка.
Драматург подключилась уже в тот момент, когда были собраны все вербатимы. У Никиты было где-то историй сто. Был такой огромный вордовский документ, где они все были собраны по названиям. И в какой-то момент я понял, что всё это надо монтировать. Как это делать – не очень ясно. Когда мы стали подбирать маршрут, в нём начали появляться узловые точки. Условно говоря: стоит в одном месте «чоповская» [частное охранное предприятие – прим. ред.] машина, стоит там каждый день, и естественно, тут надо рассказать историю про чопов. Так у нас появились какие-то важные привязки. А дальше начали уже работать непосредственно с этой образовавшейся конструкцией. На этом этапе Настя к нам и подключилась.
Спектакль появился летом, в то время, когда все медленно возвращались к жизни после трехмесячной самоизоляции, которую сопровождала лавина онлайн-театра. Отличались ли первые показы, с точки зрения зрительской включенности и реакции, от тех, что проходят полгода спустя?
Вообще с публикой сложно, она меняется. Наш продюсер Вася Севастьянов занимается иммерсивными шоу и квестами. Нам нужен был не театральный продюсер, а человек, который умеет продавать такого рода проекты или держать их на плаву. Когда мы создали Инстаграм-аккаунт спектакля, наша целевая аудитория была не театральная. Мы делали уклон на тех, кто уже интересуется граффити или хочет о нём что-то узнать. Поэтому у нас есть даже такая приписка «экскурсия», чтобы не пугать людей и расширить немного поле.
Первыми нашими зрителями были те, кто вообще не имеет отношения к театру. Они просто шли на экскурсию, которую ведёт граффитист. Но в последнее время уже ходят только театральные люди: те, кто любит театр, ходит туда постоянно, или вообще профессионалы.
Были ли за всю историю спектакля зрители, которые не воспринимают граффити как искусство и «топят» за чистые стены и заборы? Думаю, изначальная позиция людей, учитывая живой контакт зрителя с актёром, была вполне ясна. Менялось ли их мнение к концу спектакля?
Да, был один случай. Вообще есть люди, которые просто приходят с кем-то за компанию. Они чаще всего в такой, грубо говоря, нулевой позиции по отношению к граффити. Возможно, они вообще толком не знают, куда идут. И вот так пришла одна девушка. С самого начала было понятно, что она вроде как пришла именно на экскурсию и ей даже интересно, но всё равно что-то не так. Под конец спектакля она уже была на грани того, чтобы уйти. На Никиту она вообще уже смотрела, как на какого-то хулигана и вандала.
В большинстве случаев, наоборот, те, кто относился нейтрально потом открывают и находят что-то новое. Самое ценное для меня, когда зрители выкладывают фотки не с маршрута, а когда они идут куда-то после спектакля и замечают в совершенно другом месте, что какой-то чувак залез куда-то и что-то нарисовал.
Как тебе кажется, насколько долго может жить сайт-специфик проект?
Вообще есть такая проблема, что маршрут изменился. И произошло это не по той причине, что мы решили сделать что-то другое. Банально заброшки перекрываются, а узловые граффити, на которых мы делали акценты, перекрашиваются. И в итоге, мы тут подлатали, там подлатали. А хотелось бы его, конечно, сохранить в том виде, в котором мы его изначально сделали.
Что ты думаешь о номинации «Эксперимент»?
Вообще мне она нравится. Потому что я люблю театр в различных формах. В этом году в «Эксперименте» восемь спектаклей и все они разные. Нет двух прогулок или двух аудиоспектаклей. И каждый абсолютно уникален. Мне кажется, это круто. Вообще я «за» синтез в театре, причём полный: куклы, танцы, песни, сайт-специфик. Это же инструменты, которые делают самое главное – воздействуют на людей разными путями. Здорово, что у нас появился зритель, который возможно не ходил в театр, но он пришёл к нам, узнал, что это театр и заинтересовался им. Это круто.