Это ваша первая номинация на «Золотую Маску». По каким критериям возможно оценить, понять работу художника по свету?
Бывает так, что включаешь музыку, общаешься с человеком, и в какой-то момент она начинает идеально подходить к ситуации. Вдруг,создаётся такая атмосфера, что вы чувствуете себя в кино. Меня учили, что света не должно быть заметно, он должен сливаться со спектаклем. В «Утопии» нас же всех номинировали, это значит, что у нас получился хороший спектакль. Если бы номинировали только меня или только декорации, или только режиссёра, это бы значило, что кто-то один вывозит, и команда не целостная. Получилось, что мы сошлись в одном месте, в одно время, как плейлист и человек, с которым общаешься.
Где вы учились, у вас ведь нет театрального образования?
Я учился сам, так получилось… Мне было 13 лет, я сказал брату, что хочу заниматься театром. При этом сам не понимал, что вообще такое театр. У брата есть друг Игорь Фомин, он работал в театральном клубе «Антресоль» вместе с AXE, театром «Дерево». Я пришёл туда тусить, через несколько лет меня взяли помогать. Stepbystep.
«Утопия» – не первый ваш спектакль с Маратом Гацаловым, Ксенией Перетрухиной, Алексеем Лобановым. В чём для вас существенные плюсы работы с постоянной командой?
В том, что не приходится лишний раз говорить какие-то понятные вещи, иногда мы обходимся просто без слов, ведь командная работа подразумевает под собой некую договорённость. Мы не общаемся всё время, но при этом природа у нас остаётся одна и та же, и я всегда рад этим людям. Я очень рад, что получилось выпустить «Утопию», сейчас с Ксюшей выпустили «Пермских богов». Последний выпуск выдался абсолютно тихим, мы ни разу не спорили.
Влияет ли на художника по свету сам материал, сюжет или вы уже отталкиваетесь от концепции режиссёра, художника?
Я считаю неправильным отталкиваться только от режиссёра или только от художника. Когда я знаю материал, у меня есть возможность в него что-то привнести. Если я буду слушать только режиссёра или только художника, я превращусь в оформителя, а это мне неинтересно. У меня должна быть возможность вести конструктивный диалог со всеми, возможность самому включиться в процесс создания спектакля. Исходя из моего предложения, режиссёр и художник могут придумать какое-то новое видение, новую грань.
Как повлияла на вашу работу фактура зеркала в спектакле «Утопия»?
У нас сначала было другое зеркало. Оно было немного кривое, и из-за этого давало очень красивое отражение на пол, я первое время придумывал свет, делая акцент на этих искажениях. Потом зеркало заменили на идеально ровное, их не стало, но в принципе мало что изменилось. Было интересно поработать сквозь зеркало, потому что это для меня такое четвёртое пространство. Появляется возможность сделать картинку кинематографичной.
Что в спектакле «Утопия» вам кажется самым актуальным, болезненным?
Очень тяжело смотреть на это со стороны зрителя, потому что ты прожил в спектакле какое-то время, и для тебя эта история уже почти своя. Наверное, то, что ничего не вернуть, нельзя смотреть назад, нужно идти вперёд, идти в неизвестность. Я вообще стараюсь сейчас вливаться во все движухи, которые мне предлагают, потому что чем больше неизвестного, тем больше там можно найти чего-то важного для себя.
Вы много работаете с инсталляциями, перформансами, и в то же время в традиционном театре. Как-то отличается ваш метод, подход?
Конечно, есть различия. Главное, сформулировать идею настолько чётко, чтоб ты мог отойти от неё во время реализации. Всё равно с течением времени мысль меняется. Когда я делаю инсталляцию, я работаю в основном с самим собой, либо с самим собой и композитором. Это более тесная работа, вы будто сидите на двух стульях и параллельно эту инсталляцию лепите из глины. Любое его изменение – это моё изменение. Чем меньше людей, тем продукт идеальнее, чище, хотя, когда много – интереснее.
Много от живописи, от изобразительного искусства в работе художника по свету?
Ровно столько, сколько в живописи от света. Не было бы света, не было бы живописи. Я для себя решил, что мне нужно хотя бы раз в месяц посещать музей и просто смотреть-смотреть… Влияет и природа. Моя мечта – это сделать на экваторе театр, который будет использовать солнце в качестве источника света. С помощью линз, зеркал будет играться спектакль в течение дня. Но это мировой проект, то есть, если это делать, то нужно не одну «Золотую Маску» получить.
Как вам кажется, в современном театре может как-то кардинально поменяться роль художника по свету?
Да нет, ничего не может ни с кем произойти, потому что театр – это же, как бы банально это не звучало – наша жизнь. Назвали театром чёрную комнату, в которой мы имитируем то, что происходит за этой комнатой. Я воспринимаю всю свою жизнь как большое шоу.