Это ваша первая номинация на Золотую маску? Что чувствуете?
Я, конечно, очень рад. Хотя признаться честно, я почему-то был уверен, что моя предыдущая работа «Декабристы» получит номинацию. А вот на «Винил» таких ставок не делал. Как видите, все субъективно и зависит от случая. «Золотая Маска» – премия замечательная. Единственное, жаль, что в нашей стране на ней свет клином сошелся. Было бы здорово, если бы в России, как в Англии или Америке, были бы альтернативные варианты премий – не взял здесь, может быть, получится там. Такой вот длинный ответ на вопрос, но если коротко, то, конечно, мы все испытали радость. Главным образом потому, что понимали: теперь спектакль увидит Москва! Очень трудно такой спектакль вывезти, у нас в стране провинциальные театры нечасто гастролируют в столице, не очень это принято.
Композиторов мюзиклов редко номинируют, как к этому относитесь?
Композиторов, которые пишут в жанре мюзикла, а я именно этим занимаюсь, совсем нечасто номинируют. То, что меня отметили, весьма почетно. Хотя в этом году представлено много всего: и спектаклей в жанре мюзикл, и композиторов, работающих в области музыкального театра вообще. По-моему, это самые «густонаселенные» номинации за последние много-много лет. В прошлые годы бывало, что всего по три-четыре мюзикла представлено, а композиторов и того меньше – 2-3. А в этом году спектаклей номинировано семь, а композиторов вообще девять.
Я читала, что мюзикл вы написали намного раньше, в 2011 году, но возникали проблемы с постановкой. Расскажите об этом.
Ольга Долинская – ее фамилию я называю с удовольствием – была инициатором этого проекта и автором идеи. Именно она привлекла меня к работе над «Винилом». К сожалению, по причинам финансового характера, и, честно говоря, из-за неправильно продуманного постановочного процесса это все встало, и проект лег на полку. Но через какое-то время он всплыл, потому что я не мог позволить себе, чтобы материал, который мне казался удачным, лежал. И мы стали его дорабатывать с прицелом на то, чтоб ставить будем не сами, а предложим в какие-нибудь театры, которые ставят мюзиклы. Вот такой ход мы выбрали, и сейчас вы видите результат.
Как произошло ваше знакомство с Красноярским музыкальным театром? Почему в итоге вы выбрали его для постановки? Вы уже давно были знакомы?
Вы знаете, с главным режиссёром Николаем Покотыло мы знакомы достаточно давно, и он с самого нашего знакомства хотел что-то мое поставить. Причем изначально речь шла о моем другом мюзикле – «Робин Гуд», но он не разошелся на труппу, там было много мужских ролей, больше, чем нужно. И в итоге получилось, что «Робин Гуд» не лег на труппу, а «Винил» лег.
Отличается ли «Винил» 2011 года от того, который представлен сейчас на Золотой маске?
Этот лучше! Если коротко. На самом деле я сейчас неправильно поступлю, если не назову людей, благодаря которым получился именно такой спектакль. Весь красноярский театр – большие молодцы, и все приложили руку к этому спектаклю. Но я имею в виду, что много было сделано до постановочного периода, благодаря чему пьеса и музыка с текстом обрели именно ту форму, какую мы сейчас видим. Надо назвать, во-первых, Артура Байдо, моего многолетнего партнера по музыкальной компании Musicalogy, он очень помогал. Естественно нужно назвать Карину Шабелян, автора оригинальной пьесы, и Валерию Захарову, автора стихотворных текстов, надо назвать Бориса Леонидовича Мильграма, художественного руководителя пермского Театра-Театра, который очень много идей предложил. Егора Дружинина, который сейчас в Перми поставит этот спектакль вместе с Мильграмом, там его идей немало. Нельзя сказать, что спектакль придумал один человек. Тут столько стечений обстоятельств, что он получился вообще и получился именно таким.
Какие были сложности при постановке мюзикла? Кроме уже названных. Может быть, при его сочинении.
Мне кажется, главных сложностей при постановке такого спектакля в репертуарном театре две: это то, что всегда не будет хватать хорошо танцующих людей, а также людей, хорошо поющих в нужном стиле: от джаза до рок-н-ролла. Это же касается и оркестра, когда нужно играть свинг. Они свингуют первый такт, а потом забывают. А с чем никогда не было проблем, так это с чекистской линией, с темой власти, сразу получалось прям круто у всех и всегда. Видимо, нам это близко, к сожалению.
Мы многое дописывали в процессе, уже потом. Я посмотрел, клавир последней версии у меня был сделан в 2014-м году. Партитура-то, понятно, позже. Сказать, что он был написан 7 лет назад, всё-таки не совсем правда. Можно сказать, что он был почти написан, а доделывался позже.
Мюзикл – о временах хрущевской «оттепели», как вам удалось «осовременить» музыкальный материал, я полагаю, это не просто стилизация под ретро?
Люди, жившие в предыдущие эпохи, считали себя самыми современными на свете людьми. Вот те, кто жил в 57-м году, считали, что это самое модное время, считали, что они на пике. И каждое поколение так считает. Поэтому когда ты делаешь ретроспектакль или стилизуешь, нужно делать так, будто это сейчас происходит. И с этой энергетикой. Я вам могу точно сказать, что конкретно таких номеров, как в «Виниле», вы не найдете в 50-х. Но ощущение времени остаётся. Есть к примеру, группа The Beatles, а есть Oasis, которая считалась наследницей Битлов в 90-е годы. И кажется, что похоже, но на самом деле нет у Oasis таких песен, которые дословно копируют The Beatles. Все это аналогии, но все сделано с современной энергетикой и учитывает опыт всех предыдущих десятилетий. И, потом, я не могу сказать, что был каким-то бешеным поклонником 50-х. Скорее, как и многие в моем поколении, больше фанател от 60-70-80х. Всей современной, массовой культуры. Я, конечно, стилизовал, но учитывал всё, что было после. Тем более, что мы не делали ретро-оркестровки. Аранжировали с абсолютно современным подходом. Поэтому все это звучит актуально и достаточно мощно.