Эва, вы – приглашенная актриса Пермского Театра-Театра. Расскажите о том, как вы попали в мюзикл «Три товарища» и о первых чувствах после назначения на роль.

Многие думают, что я пермская актриса, но это не так, я — московская актриса. Я давно понимаю, что есть эта проблема. На самом деле я живу в Москве и работаю в Мастерской Брусникина. А в родном Театре-Театре я приглашенная актриса, приезжаю туда почти каждый месяц играть любимые спектакли.

В мюзикл, конечно, я попала по блату [смеётся/улыбается]. Если повнимательнее приглядеться, то моя фамилия совпадает с фамилией режиссёра, – это мой папа. Да, мне повезло родиться в такой семье.

Первоначально я недоверчиво отнеслась к роли Пат. Казалось, что это не совсем моё. Раньше у меня не было подобных ролей. Были опасения, что у меня не получится и, возможно, потом кто-нибудь другой будет это играть. Но всё получилось. Был очень долгий путь. Создать единый образ удалось даже не на премьере. Премьера – только начало пути. Сам спектакль складывается разу к десятому.

Бориса Мильграма вы знаете практически всю жизнь. Он менялся как режиссёр? Чем, возможно, отличается сейчас?

Да, действительно, знакомы мы давно, и, кстати, моя первая номинация на «Золотую Маску» была с папой. Конечно, он поменялся. Мюзикл «Восемь женщин» ставили, когда мне было всего 16 лет. Мне нужно было многое объяснять, я что-то не понимала… Когда у режиссёра что-то не получается донести, то он начинает нервничать. На первом мюзикле работа со мной происходила достаточно нервно. Есть режиссёры, которые начинают кричать, и это не потому, что они хотят вас обидеть, а скорее от бессилия, – непонятно, как человеку объяснить, чтобы он понял. Так, наверное, бывает у всех. Однако некоторые берут это как метод, с целью вывести человека на эмоцию, накричать на него или оскорбить – это неэкологичный способ, и я против него. Такое тоже было в моей практике, но, конечно, не с папой. Он так не делал.

Безусловно, на «Трёх товарищах» Борис Леонидович стал ещё мудрее. Всё-таки сейчас у него уже огромный багаж работы именно с мюзиклами. В процессе работы папа может нервничать, но ни в коем случае не выливает это на актёров. Если что-то не идёт, то он понимает, что это не ошибка артиста, а ошибка режиссёра, который мог что-либо недодумать, недосказать важные слова. Я думаю, со временем он пришёл к тому, что если в спектакле что-то не работает, ответственен за это режиссёр.

Есть ли черты в вашей героине, которые вы почерпнули не из книги Ремарка? Или, возможно, в спектакле не хватает какой-либо сцены из романа, которая могла бы ярче раскрыть характер Пат?

Я, наоборот, иногда переживаю за то, что у нас очень насыщенный первый акт. Здесь очень много героев, напоминает своеобразный комикс. Не все зрители готовы быстро включиться и промотать – тут тебе показали картинку, и вот уже следующая картинка. К тому же не каждая линия доводится до конца. Такой коллаж и калейдоскоп героев кого-то может раздражать. Второй акт более цельный – конкретно о любви главных героев, которая выкристаллизовалась из яркой жизни в первом действии.

Мне изначально не хватало какого-то момента отчаяния. Героиня казалась мне слишком хорошей. Мне вообще не нравятся хорошие персонажи – например, принцессы. Даже здесь я нашла бы червоточинку, которая показывала бы персонажа более объёмным. Мне в ролях иногда не хватает какого-то отчаяния, боли. Что касается Пат, то это человек, стоящий на пороге смерти, и наверное, будет хотя бы один момент, когда героиня должна перестать улыбаться и радоваться жизни. Это период отчаяния от непонимания, почему именно она должна умереть. Сначала мне этого не хватало, но потом такой момент нашёлся во втором акте – сцена в санатории, когда Роби пытается успокоить Пат. Прямо крик души – обожаю эту сцену и эту арию! Здесь героиня наконец-то условно выходит из себя.

Так что, мне в «Трёх товарищах» хватает всего. Это же просто роль мечты, потому что здесь и безумная радость жизни, и отчаяние, и угасание, и очень мудрый уход. Уйти из жизни не каждый сможет красиво и достойно – это сложно.

«Три товарища» – мюзикл, идущий в репертуарном театре всего 2-3 раза в месяц. Были ли за время проката спектакля импровизации, которые впоследствии закрепились, и какова в целом импровизационная свобода, как на репетициях, так и во время спектаклей?

Сложно сказать. Конечно, жанр мюзикла диктует свои правила – это чётко застроенная история. Есть движения, жесты и музыка, которой ты подчиняешься, а в музыке особо не сымпровизируешь. Но есть сцены, где мы по внутренней задаче не паримся. Например, в номере «Девушка нашего друга» мы с моими партнёрами просто веселимся и подкалываем друг друга, всячески бесимся, несмотря на застроенные движения. Всё равно твои живые глаза и реакции никто не отменит.

О музыке

Чем вам как исполнителю интересна партитура Евгения Загота? В чем её оригинальность?

Как мне кажется, Евгений Загот на этом спектакле показал себя с совершенно новой стороны. В музыке есть вещи, совсем не похожие на его манеру звучания. И, как уже говорила, он сделал две разные части мюзикла. Первый акт – разрозненная номерная структура, второй – цельное и логичное в музыкальном плане повествование, здесь также прослеживаются повторные мотивы в невероятно красивых вариациях. Это очень деликатная работа. В финале, когда уже практически закрылся занавес, я обожаю паузу перед тем, как зрители начинают хлопать – там есть последние четыре ноты [напевает], словно четыре капельки – это идеальные ноты. Люди как бы дослушивают музыку с вопросом – разве так должно было быть?

Думаю, здесь достаточно много хитов. Например, Это песня «Танец-танец», которая звучит в санатории, где будто бы собрались не больные туберкулезом, а немножко пьяные от жизни люди. И, конечно же, «Карл» – это просто хитяра нашего спектакля. Эта ария сразу запоминается, вся труппа ее поёт. Ну и финал – поклоны, где после похорон мы танцуем! Еще веселее, чем в первом акте! [улыбается] Это чтобы зрителей поддержать, показать, что все живы – всё хорошо. Люблю такие вещи, потому что надежда должна оставаться. Вот и мы на поклонах очень весело танцуем чечётку.

О жизни и любви

Почему спектакль должен быть поставлен сегодня? В чем актуальность «Трёх товарищей» и кому обязательно нужно увидеть ваш мюзикл?

Безвременье между двух мировых войн, в котором люди не очень понимают, как им жить и что делать, показывает главных героев потерянными в жизни. Особенно сильно в этой ситуации потерян Роби, однако именно любовь вытаскивает его из этого состояния и дает ему новую жизнь. То есть Пат выполнила определённую функцию, хотя это звучит достаточно жёстко. Тревога и тревожное состояние – не самое хорошее. Если в нем застрять надолго, тебя парализует. Ты не сможешь работать, более того, ты не сможешь жить, потому что твои мысли где-то не здесь. Застревать в тревожном ощущении, мягко говоря, неэффективно.

А любовь между людьми и поддержка спасают. Человек, на человека посмотри! И будь добрее! Хотя бы с этого начни. Даже не люби, а просто будь сначала добрее. Все остальное потом обязательно придет. Любовь вытащит нас. Может быть, не сразу, но она нас вытащит. Я уверена. Поэтому этот спектакль нужно посмотреть всем.

Какая фраза из мюзикла «Три товарища» — ключевая?

Финальная фраза Пат – «Я поняла одну очень важную вещь. Лучше умереть, когда хочется жить, чем дожить до того, что захочется умереть». Самое страшное – это потерять смысл, вкус и тягу к жизни. Это и правда ужасно, я абсолютно солидарна с Пат!