Как танцевать Жемчужину и Царь-девицу
Вас номинировали на «Золотую Маску» за роль Жемчужины. Вы также дебютируете в партии Царь-девицы. Расскажите, пожалуйста, чем отличаются эти две партии для вас? По характеру, по хореографии?
Дебют уже состоялся в декабре. С артистической точки зрения, считаю, что обе партии достойны внимания и равноценны.
Текст Царь-девицы разбросан на все три акта: много монологов, дуэты — нагрузка распределена. А Жемчужина очень сконцентрирована. Она не менее сложная. Её партия «выдаётся» здесь и сейчас, за короткое время. Царь-девица – это собирательный образ по хореографическому тексту. Монологи делал Слава [Вячеслав Самодуров — прим. ред], Антон Пимонов ставил па-де-де в конце, в третьем акте. Для партии Жемчужины из классического наследия взяли вариации и коду. Адажио Слава сделал полностью сам.
Царь-девица — более свободная по манере, в ней есть характер. А Жемчужина как персонаж — практически безликая, передаёт настроение. Иногда, когда танцуешь классическую лексику, становится скучно, и тогда начинаешь придумывать внутреннее состояние, чтобы наполнить себя. Как правило, это проявляется и в движениях тоже. Я для себя Жемчужину представляю так – немного капризная, миролюбивая, любопытная, разглядывающая, не замыкающаяся на себе.
Как строилась работа с хореографами, с Вячеславом Самодуровым и Антоном Пимоновым? Вы же репетировала около двух лет?
Это самая привычная для артиста работа. Артисту свойственно принимать лексику каждого постановщика.
О репетициях во время локдауна
«Конёк-горбунок» давно готовился к выходу. Премьера задержалась из-за пандемии и необходимости искать финансирование. Расскажите, пожалуйста, как вы провели 2020-2021 годы как артист? Как поддерживали форму во время самоизоляции? Занимались ли дистанционно? Какие решения для себя нашли?
Мы занимались, думаю, как и все театры, по видеосвязи. Нам давали урок, а мы тренировались, держась за всё, что более-менее устойчиво стоит в квартире, вроде комода или шкафа.
Вообще период самоизоляции мне показался прекрасным, благодаря тому, что произошло семейное единение. А вот творчески было очень сложно. Всё-таки артист без зала и без театра – не артист. Просто гимнастика, фитнес дома. Даже на 50% форму поддерживать не получается. Когда нас начали выпускать в залы, сначала группами до пяти человек, потом больше, мы начали понимать, насколько ценно нахождение у станка именно в зале.
Следили ли вы за тем, как театр собирает финансирование для «Конька-горбунка» на краудфандинговой платформе? Удивились ли поддержке зрителей?
Пристально не следила. Но меня всегда восхищает поддержка зрителей, потому что кажется, что они ничего нам не должны. Это мы их вдохновляем. Когда есть поддержка – это, естественно, очень греет. Когда чувствуешь, что ты не один, и что вне театра тебя кто-то любит.
Какая часть балета «Конёк-горбунок» вдохновляет вас больше всего? Музыкой, хореографией, визуально. Расскажите, пожалуйста, о своём любимом моменте.
Может, это нескромно, но мне очень нравится дуэт Океана и Жемчужина – это и есть жемчужина спектакля. Очень красивый получился дуэт. И музыка такая широкая, заполняющая собой всё и пронизывающая тело. И хореография прекрасная. Мне кажется – это центр. Помимо этого, музыкально и визуально меня воодушевляют русский танец в третьем акте и финал. Часто после своей партии я стою за кулисами и наслаждаюсь ими.
Было ли вам сложно танцевать под рэп?
Ритм – это своеобразная музыка. У человека двигающегося всегда есть внутри свой ритм. Даже если не будет мелодии, человек своим движением будет её создавать. Рэп тоже создаёт мелодию. Нет сложности.
О Екатеринбурге и работе в двух труппах
Вы учились и закончили Пермское хореографическое училище. Расскажите, пожалуйста, как вы начали сотрудничество с Урал Балетом?
После училища я работала в Челябинском театре [оперы и балета — прим ред.]. Там я начинала набирать репертуар и проработала четыре с половиной года. Я всегда мечтала танцевать и классику, и современный танец, а в Челябинске шла только классика. Мне хотелось находится в той труппе, которая соединяет всё это.
В Екатеринбург я поехала по приглашению театра. На тот момент здесь тоже шли классические спектакли, но в городе была и по-прежнему есть труппа современного танца Олега Алексеевича Петрова [ТанцТеатр — прим. ред.]. Я приехала в Екатеринбург в 2009 году, и в первые два года я совмещала работу в двух театрах. Одно другому не мешало.
В 2011 году в Екатеринбург приехал Слава Самодуров и сразу стал работать над спектаклем «Amore buffo». Как-то всё получилось естественно. Он дал новую нотку современной хореографии. Он приглашал хореографов, артистов из Европы, старался нам очень многое показать, со всем познакомить. Внедрить нас в другой мир, сделать труппу универсальной. Это не всегда легко получалось, но было жутко интересно. Мне стало не нужно совмещать работу в двух театрах. Творческий аппетит был удовлетворён в одном.
Как вы считаете, почему форма рэп-балета была использована сегодня?
Сейчас во всём мире идёт поиск. Нет рамок, нет определённого направления. Это эксперимент. Синтез классического репертуара, рэпа и народных танцев – смелое решение. Сейчас публика готова это воспринять — как раз та, которая подрастает. Наши будущие зрители, которые только-только начинают ходить в театры. Если начать с такого лёгкого спектакля, как «Конёк-горбунок», можно понять, что тебе нравится и приходить в театр снова.