Его требовательность идёт от доверия — артисту, ищущему подход к роли, Андрей Анатольевич дает достаточно много времени и полную свободу. Ты можешь предлагать варианты, пробовать разные характеры, и он будет пробовать вместе с тобой, пока не почувствует подлинность твоего персонажа. У Андрея Анатольевича безупречное чувство правды, я очень ценю это. Когда режиссёр вовремя замечает фальшь и может обратить внимание на неё, он помогает и тебе, и всему актёрскому ансамблю, и спектаклю в целом держать «ноту правды». Без этого сделать хороший спектакль, мне кажется, вообще невозможно.

Какую из двух ролей в «Материнском сердце» играть было интереснее или легче – Риты или Авдотьи Громовой в молодости?

Когда мы только начинали репетировать, я думала, что буду только Авдотьей в молодости. Именно на эту роль меня изначально выбрали. Буквально с третьей репетиции она стала такой, какой вы её видите в спектакле — как и Авдотья в исполнении Нины Николаевны Усатовой, она словно мать всех людей, в её сердце есть место для каждого. Роль Риты сформировалась позже, мы к ней шли окольными путями, пробовали совсем разные характеры. Я люблю обе роли. И Авдотья в молодости, и Рита получились очень целостные, объёмные и интересные.

Работа шла параллельно?

Да, но не сразу. Сначала я работала только над ролью Авдотьи в молодости, а актрису на роль Риты еще искали. Однажды на репетиции была сцена с Ритой, кто-то должен был читать её текст, ходить за неё по сцене. Андрей Анатольевич попросил меня это сделать. В результате через пару репетиций он решил, что больше никого искать на роль Риты не нужно.

Как вам работалось в паре с Демидом Мартиросяном, который играл Витьку Громова в детстве? С детьми играть сложнее?

С Демидом играть не сложно, но возраст здесь ни при чём. Он внимательный, чуткий и трудолюбивый, я это очень ценю, это качества хорошего партнёра по сцене. Но не могу сказать, что мы с ним плотно взаимодействуем. Его задача прежде всего прислушиваться к тому, что говорит режиссёр.

Присвоение ролей состоялось уже? По ощущениям они уже «ваши»?

Да, хотя это происходило очень по-разному. Путь к роли Риты был извилистый, но какой мы придумали её однажды, такой она и остается. Авдотья в молодости, напротив, на каждом спектакле разная — её слова больше похожи на музыкальную партитуру. Они чётко не установлены, чтобы она могла звучать по-разному, каждый раз быть живой и настоящей. Я никогда заранее не знаю куда и как меня приведет момент и моё состояние. От этого зависит, например, что Авдотья скажет нараспев, а что нет. Эта роль одновременно даёт и требует свободу импровизации. Это непросто, но очень интересно. Моя задача ведь не сыграть Нину Николаевну Усатову в молодости, а, наоборот, вместе с ней пронести через весь спектакль образ Авдотьи как такой всеобщей матери.

О ритуалах, выходе из роли и «пище» для образов от режиссёров

Есть ли у вас театральные ритуалы? Что обязательно делаете во время подготовки/репетиций/перед выходом на сцену?

Перед выходом на сцену я всегда беру время, чтобы побыть одной, сосредоточится и ощутить, что мое сознание находится в состоянии «здесь и сейчас». Состояние покоя — мой любимый ритуал в работе. Даже в процессе репетиций оно мне нужно чтобы спокойно сесть и представить персонажа, ситуацию.

Что вам нужно от режиссера, с которым вы работаете? Какую «пищу» он вам должен дать?

Прежде всего важно понимать, какой у режиссёра взгляд на театр в целом и какой он видит постановку, над которой мы работаем. Рождение спектакля — это совместное творчество, в некотором роде соавторство, и я знаю, что моя индивидуальность неизбежно проявится в спектакле. Но нужны опорные точки от режиссёра. Это может быть понимание формы спектакля, текст, метафоры и многое другое. Зацепки для развития роли могут быть самые разные. Ещё мне важно видеть, что режиссёр горит идеей спектакля, что его что-то тревожит и это находит выражение в постановке. Это очень заряжает, обожаю работать в таком состоянии.

А что нужно от партнёра на сцене, чтобы чувствовать себя максимально уверенно и спокойно в сцене?

Когда партнёры по сцене внимательны друг к другу, умеют вовремя подхватить текст или эмоцию или даже выручить в экстренной ситуации — ничего не страшно и любая задача по плечу.

Ольга, как актриса вы часто и долго находитесь «без кожи». Как восстанавливаетесь?

Заканчиваю спектакль, выдыхаю, стараюсь забыть об эмоциях моего персонажа, потому что они принадлежат не мне. Бывает, что очень устаю эмоционально, но не позволяю себе долго находится в таком состоянии. Театр — это театр. Я проживаю сложные моменты на сцене, но, возвращаясь в гримерку, отпускаю их, не переношу их на себя, реальную Олю Ванькову.