О болезнях настоящих и в искусстве
Работа с Вячеславом Самодуровым была намечена ещё в 2020 году, но сроки сдвинулись из-за пандемии. Балет вышел летом 2022-го, спустя два года после первоначальной задумки. За это время ваше отношение к танцу поменялось?
Наверно, нет. Если и поменялось, только в лучшую сторону. Карантинный сезон для был довольно тяжелым, мы ушли в отпуск, и никто не знал, когда и какими вернёмся. Отменили все премьеры, в голове ничего не укладывалось. Когда мы, наконец, вернулись на работу, первая мысль была: «Счастье есть».
Забавно, что после пандемии спектакль Самодурова называется именем вымышленной болезни «Танцемания». Какие у неё симптомы?
Мы просыпаемся, несмотря на боль, давление, нежелание, возвращаемся в одно и то же место, делаем одни и те же движения и вкладываем в них себя. Скажи спортсмену, что на протяжение целого сезона он будет напрягать одни и те же группы мышц, он скажет: «Вы с ума сошли?».
О балансе
В Большом театре вы участвуете во всех постановках от Петипа и Григоровича до Бежара и Форсайта, а с Вячеславом Самодуровым впервые сотрудничали в 2016 году в его «Ундине». Какие фишки вы взяли для себя из хореографии Самодурова?
У него очень необычная, даже самобытная пластика, при этом с ним очень легко и комфортно работать. В классике мы обычно держим равновесие на одной ноге, то есть держим ось. У Славы надо держать равновесие всегда и везде (смеётся). Он ставит так, что ты в любой момент можешь оказаться в другой точке, в другом положении, в другой плоскости. Это очень развивает координацию. И если в классике всё ровно, по квадратам, то у Самодурова нет никаких квадратов. Это уникально, я запомнил это ещё с «Ундины». Для меня было шоком, что можно не держать себя на одном месте.
О балете как открытом поле и удовольствии от работы
«Танцемания» — бессюжетный балет, танец о танце, в котором, однако, показаны отношения трёх ведущих пар. В сценическом дуэте с Маргаритой Шрайнер вы чувствуете больше юмора, или же драма тоже присутствует?
У нас с ней скорее соперничество. Балет короткий, сбитый, всего примерно 25 минут, и за эти 25 минут надо умереть. Выпустить всю энергию, которая в тебе есть. Знаете ощущение, когда выходишь в открытое поле и просто кричишь? Вот это оно.
С премьеры «Танцемании» прошел почти год. Как спектакль изменился за это время?
Помню, на премьере, мы все немного подустали. Это абсолютно нормально, был конец сезона, у нас было много прогонов, репетиций, постановочные, вызовы по несколько раз в день. Сейчас, когда хореография в теле и в голове, есть возможность получать удовольствие. Еще Слава говорил нам: «Если вы будете делать это в удовольствие, то в жизни не устанете и будете работать так, как не работали никогда. Постарайтесь понравиться самим себе». Это дорогого стоит.